Ей 37 лет. Родилась в Кишиневе. Это невысокая, кроткая и скромная женщина. Согласилась поведать нам свою историю только на условиях анонимности. «Никто в семье не знает, что у меня такая болезнь, только родители и муж», — объясняет она свое решение.
Назовем ее Ларисой.
Смущенно садится на диванчик. Черные глаза рассматривают зал кафе на окраине столице. Сгорбившись, устраивается поудобнее. Смотрит на часы. Времени у нее мало. «Младшую оставила со старшей», — как бы оправдываясь, объясняет она, почему так часто посматривает на экран мобильного телефона.
10 лет тому назад Лариса узнала, что у нее ВИЧ. «Подцепила по глупости», — констатирует она. «Мы с мужем расстались на пару месяцев. В это время у меня были отношения с мужчиной, мы не предохранялись. Потом мы с мужем помирились».
Тогда она мало что знала о вирусе иммунодефицита человека. Впрочем, как признается сама наша героиня, эта тема ее мало интересовала. Когда была беременна третьим ребенком, ее вызвали в Больницу дерматологии и коммуникабельных заболеваний, расположенную в городе Кодру. «Попросила отца поехать со мной. Муж был на работе. Ехать одной мне было страшно», — вспоминает Лариса.
Помнит, как врач — мощная и высокая женщина — пригласила ее в свой кабинет и сообщила, что у нее ВИЧ. «Меня это убило. Когда узнаешь такое, тебе кажется, что у тебя земля из-под ног уходит. Почему такое должно было случиться именно со мной? Как будто у меня без этого было мало проблем», — задается она и по сей день риторическим вопросом.
Лариса уже не слышала врача, которая пыталась объяснить ей еще что-то. Собиралась выбежать из кабинета — «мне хотелось пойти и повеситься», — смущаясь, признается женщина.
Врач поняла, что услышанное стало для Ларисы громом среди ясного неба, поэтому схватила за руку и попросила не уходить. «Честно, благодаря этому врачу, этой женщине… Она меня тормознула… Я уже не помню, как ее зовут. Но помню, как она сказала успокоиться, сказала, что с этим живут, с этим рожают», — горько смеется Лариса, буравя взглядом пол.
Отца новость тоже сбила с толку. Как и сама Лариса, он тоже не понимал, что будет делать его дочь дальше, можно ли ей рожать, как ей жить. «Врач сказала успокоиться, сказала, что все возможно. Люди с этим живут и не от этого умирают. Если регулярно принимать терапию, выполнять все указания врача, сдавать регулярно анализы и заботиться о себе», — продолжает наша собеседница свой рассказ.
Врачи однозначно говорят, что шансы ВИЧ-позитивной женщины родить здорового ребенка «близки к 98%». Необходимо только соблюдать несколько правил: стать на врачебный учет на 10-12 неделе беременности, затем сдать тест на ВИЧ. «Если выясняется, что у нее ВИЧ, беременной надлежит начать принимать АРВ-лечение (антиретровирусное). Кстати говоря, оно безопасно для плода», — поясняет координатор Национальной программы профилактики и контроля ВИЧ/СПИДа и инфекций, передающихся половым, врач-инфекционист Юрие Климашевски.
Лариса признается, что всю беременность получала лечение и выполняла все, что говорил врач, а также каждую субботу и воскресенье шла в церковь. «Ходила туда уже как на работу. Для себя ничего не просила. Все время молилась, чтобы лишь мои дети были здоровыми». Признается, что у нее возникали и мысли об аборте, но опорой ей стала свекровь, которая обещала помогать, а также муж, который поклялся быть рядом, поэтому она «пошла на риск».
Так, в 2014 году Лариса родила абсолютно здоровую девочку. Это был третий из семи детей, которых она воспитывает в настоящее время. «Роды все естественные. У меня ни с одним не было кесарева». Анализы младенца на ВИЧ были отрицательными.
«Первый тест рекомендуется проводить в первые 48 часов после рождения, а второй — спустя шесть недель», — предписывает Национальный клинический протокол «Перинатальное распространение ВИЧ-инфекции».
«Даже если у новорожденного не выявлен ВИЧ, все равно в течение примерно месяца он будет получать профилактическое лечение. И, разумеется, малыша не будут кормить грудью. В случае положительного результата он получает надлежащее лечение. Государство гарантирует бесплатные тестирование, диагностику, лечение матери и младенца, а также искусственное питание для младенца», — отмечает Юрие Климашевски.
Более 95% беременных женщин в Республике Молдова наблюдаются у врача перед родами и проходят тестирование на ВИЧ. Кроме того, более 90% беременных, инфицированных ВИЧ, получают антиретровирусную терапию, которая значительно снижает риск передачи ВИЧ от матери к плоду. Для женщин, живущих с ВИЧ, возможно теперь и экстракорпоральное оплодотворение, которое до этого было для них под запретом в Молдове.
Вместе с тем на протяжении последних 15 лет зафиксировано 142 случая ВИЧ-инфицирования у детей, рожденных ВИЧ-позитивными матерями, показывают статистические данные.
Спустя два года, то есть в 2016 году, а затем в 2018, 2020 и в 2022 году Лариса родила еще четырех детей: три девочки и два мальчика появились на свет здоровыми. Ей самой не вериться, что у нее сегодня семь детей, причем последних пятерых она родила после того, как узнала, что у нее ВИЧ.
«Я регулярно принимала антиретровирусное лечение. Мне сказали вести здоровый образ жизни, спокойствие и тишина… О, да! Как раз мой случай! Какое может быть спокойствие и тишина, когда столько детей!», — смеется она и продолжает: «Честно, если бы кто-то из детей родился с ВИЧ, я бы не жила. Тогда я себе поставила цель. Я только ждала, если, не дай бог, кто-то с этим, все! В тот же день меня нету».
Из-за того, что число случаев ВИЧ-инфекции у детей, рождающихся от серопозитивных матерей, колеблется, Молдове не удается получить «статус страны, исключившей передачу вируса ВИЧ от матери к плоду», о котором говорилось еще семь лет тому назад.
«Для получения этого статуса, нужно, чтобы в течение трех лет подряд у нас было до трех детей, инфицированных ВИЧ. Затем каждые два года статус вновь подтверждают. Однако данные варьируют: то есть, то пять, то три случая», — поясняет Юрие Климашевски. «А это означает, что мы плохо работаем, раз не добились установленных показателей, и нам следует работать активнее», — признает он.
Вместе с тем, получение такого статуса не предполагает только минимальной статистической цифры, «это означает, что у тебя [в качестве страны] отлично налаженная система здравоохранения, что у тебя нет инфицированных детей, что тебе не придется тратить деньги на лекарства, специфическое лечение, уход и пр. Мы добиваемся разнообразной выгоды для всех: детей, родителей, страны», — отмечает Климашевски.
Жизнь Ларисы совсем не простая и безоблачная. Ей было 13 лет, когда она обнаружила в доме бездыханное тело матери. Это ее сильно подкосило, признается наша героиня. Отец страдал алкогольной зависимостью, брат был младше Ларисы. По сути, она осталась одна. Все разом навалившиеся на нее обстоятельства толкнули девушку «в лапы депрессии». Когда узнала, что она серопозитивная, Лариса боялась совсем помешаться, поэтому обратилась к услугам психолога, работавшего в одном из центров, которые помогают людям с ВИЧ.
«Когда стала ходить в этот центр, поняла, что люди с этим [с ВИЧ] живут, и люди, которые с 90-х живут, а не один год, не первый год с этим живут. Люди находят в чем-то смысл. Дети — мой смысл».
Каждый раз, забеременев, Лариса боялась. Но именно вера в медицину и вера в Бога — «в церковь я хожу как на работу» — заставили ее отказаться от мыслей об аборте. «Мне вот свекровь говорила, что есть пословица: Бог дает ребенка — Бог даст и на ребенка. В таком смысле… И я даже не знаю… С одной стороны, да, можно меня назвать безответственной, потому что… Я часто задумываюсь об этом».
Так случилось, что семерых ее детей воспитывает, в том числе свекровь, которая выступает и в роли нянечки, а старшая дочь, которой сейчас 15 лет, тоже помогает с младшими.
«Я не смелая. Просто мне очень повезло со свекровью», — говорит Лариса. «Она со всеми [детьми] говорила, что, нет, оставляем, нет, рожаем. Она просто поняла, что если я со своей болячкой (депрессией — прим. ред.), буду еще делать аборты, тогда… Насчет детей, я не знаю … Есть мамы, которые берут себя в руки и все делают для ребенка, а я — нет, я паникую, я в панику. Я ужасная паникерша».
О себе Лариса говорит, что она очень ранимая, ее сбивает с толку даже самый незначительный провал. Из-за того, что у нее нет матери, даже теперь в свои почти 40 лет она чувствует себя беспомощной. «Мне кажется, я не свыклась с мыслью об ее смерти, поэтому у меня такая жизнь: с ВИЧ, с таким количеством детей. Именно поэтому я и такая как есть, то есть хрупкая», — как будто бы извиняясь, поясняет наша собеседница.
Зарегистрированные на протяжении последних четырех лет случаи инфицирования ВИЧ младенцев, родившихся от серопозитивных матерей, объясняются тем, что «некоторые беременные остались не охваченными медицинским уходом или же не прошли тестирование на ВИЧ во время беременности», — указывается в отчете по оценке проблем, с которыми сталкиваются ВИЧ-положительные беременные. Отчет был обнародован в начале нынешнего года.
«Необходим более пристальный мониторинг женщин из уязвимых категорий населения и категорий с повышенным риском ВИЧ-инфицирования до и во время беременности и кормления грудью. Это требует скорее индивидуальных мер и индивидуального подхода, нежели обобщенного подхода», — подчеркивает авторка отчета Юстына Ковальская.
.
По словам Ларисы, ей очень повезло с участковыми врачами, которые помогают ей каждый раз, когда она сталкивается с проблемой. Никто не упрекнул ее в том, что «у нее ВИЧ, но она рожает». Вместе с тем, несколько раз во время родов на собственном опыте почувствовала, что такое, когда тебя дискриминируют.
«Мне попадались и очень порядочные врачи и я ни на секунду не чувствовала стыд за то, что у меня ВИЧ. Во время последних родов гинеколог стоял все время у меня в изголовье, так как роды были очень тяжелые, а медсестра молоденькая бегала возле него с антисептиком. Та пшикает ему на руки, а этот берет и отодвигает. Я была в шоке! Ничего себе! Но были и случаи, когда со мной обращались грубо, оскорбляли».
По этой причине Лариса старается, насколько это возможно, скрывать свой статус. «Однажды расскажу и детям, или, быть может, не скажу…. Посмотрю по обстоятельствам», — колеблется наша героиня.
Женщины с ВИЧ — самая уязвимая категория населения. Это обусловлено их статусом и бытующими в обществе стереотипами насчет данного заболевания, указывается в исследовании Profilul femeilor care trăiesc cu HIV («Профиль женщин, живущих с ВИЧ»).
По данным опроса, представленным в другом исследовании,60% респондентов заявили, что не хотят жить в одном сообществе с людьми из этой группы. Кроме того, 31% общего населения называют людей с ВИЧ/СПИДом «несчастными», «опасными», показало другое исследование о восприятии и отношении к равенству в Республике Молдова.
Муж Ларисы не инфицирован ВИЧ. Во время половых отношений иногда пользуется презервативом, а иногда — нет. «Cказал, что, если я принимаю лечение, то он не боится».
«Если женщина проходит лечение, а вирусная нагрузка нулевая, во время полового акта не заражаешься. Но партнер тоже может принимать лечение, чтобы удостоверится, что все в порядке. Есть случаи, когда оба партнера проходят терапию, хотя только один из них серопозитивный», — подчеркивает Климашевски.
2) Ребенок, как правило, появляется на свет с помощью кесарева сечения, но возможны и естественные роды, если врач считает их безопасными в данном случае.
3) Младенец должен получать лечение в течения месяца после появления на свет.
4) Мать не сможет кормить ребенка грудью. В материнском молоке содержится ВИЧ.
5) Искусственные молочные смеси бесплатные.
Раздается телефонный звонок. Звонит ее старшая дочь. Интересуется, как долго продлится разговор — младшей захотелось блинов. «Пойду пожарю им блины, хотя потом, наверняка, уже скажет, что хочет что-то другое. Иногда чувствую полный упадок сил. Хорошо, что свекровь иногда забирает к себе на неделю», — застенчиво улыбается Лариса.
В завершение передает серопозитивным женщинам, мечтающим завести ребенка, не опускать руки, не отчаиваться. «Если есть любовь, уважение, понимание, доверие в семье между супругами, то можно решиться и на ребенка. […] Но если принимать терапию, то с этим можно жить. Я знаю случаи, что люди жили с этим, а умирали совсем от другой болезни — кто от сердца, кто от рака».
Вздыхает. Встает с диванчика и рассматривает людей в кафе. Прямо рядом компания подростков безудержно смеется. «Честно говоря, я когда хожу сдавать анализы, я так думаю: А вдруг, а что если в другом месте мне скажут, что у меня ничего нет. У меня до сих пор есть мысли, что вдруг, может быть, перепутали анализы…».
Иллюстрации – Дианы Рошкован