Raisa RăzmerițăВ своих селах, они встали у кормила еще в период становления независимости Республики Молдова. Были свидетелями смены четырех президентов, восьми законодательных созывов и 17 правительств. Все приходят и уходят, а они нет. Их мелкопоместное величие не поколебали ни социальные катаклизмы, ни экономические катастрофы, ни политические революции. У всех один и тот же секрет долголетия: дружи с власть предержащими, не бюджетом села единым будь жив и внемли ближнему своему.
На всеобщих местных выборах в июне 2015 года, в Республике Молдова было избрано около 900 примаров. По предоставленным Центризбиркомом данным, из них только шесть были переизбраны на шестой срок подряд, таким образом, узаконив свое нахождение в кресле примара с момента обретения независимости Республикой Молдова. Более того, двое из них приохотились к власти еще в советское время, работая в сельсоветах, прообразах нынешних примэрий. Впоследствии, журналисты из Oameni și Kilometri идентифицировали еще одного вечного примара, а ЦИК честно признала, что пробел в официальной статистике является следствием допущенного ею технического упущения в базе данных.
Георге Лунгу из села Каракушений Векь (Бричень) и Валентин Гуцан из города Крикова (мун. Кишинэу) являются примарами уже 30 лет. Они посвятили делу управления населенными пунктами практически половину своей жизни. Одновременно, примары Будешть (мун. Кишинэу), Бэнешть (Теленешть), Шаптебань (Рышкань), Кременчуг (Сорока) и Доброджя (Сынджера) возглавляют примэрии свыше 22 лет, то есть, со времени первых местных демократических выборов, проведенных в Республике Молдова в 1995 г.
После десятилетий труда, на протяжении которых приходилось делать всякое, в том числе, оказывать психологическую помощь, итогом явились сплошные сожаления и расшатанное здоровье, поскольку «примар все принимает близко к сердцу». Зато почти все награждены медалями «за долгий и плодотворный труд в органах местной публичной администрации».
„Эти медали скорее всего и не отражают в полной мере заслуги этих людей, которые жизнь прожили служа своему сообществу. Работают за мизерные зарплаты. Если человек выбирает тебя на эту должность прямым голосованием, значит, видит твои заслуги. Столько сроков отработать на этой должности это одна большая заслуга», – полагает Виорел Фурдуй, исполнительный директор Конгресса местных властей Молдовы.
Мы вам расскажем истории 6 из 7 вечных примаров, которые согласились побеседовать с репортером Oameni și Kilometri.
* * *
Георге Лунгу, с. Каракушений Векь, р-н Бричень // В 230 км от столицы, среди садов и просяных полей, раскинулось село Каракушений Векь. Каракушений Векь, р-н Бричень. С высоты скал, подобно сказочным часовым, охраняющими село от неведомой опасности, исходящей от расположенного неподалеку озера, населенный пункт выглядит амфитеатром, к которому со всех сторон тянутся нити дорог с намеком на асфальтовое покрытие. Оттуда, со своего любимого места на скале, примару видно все. «Мало-помалу, станет наше село червонным!», – восклицает он, имея ввиду красные металлочерепичные кровли сельских домов. Некоторые из них, синего цвета, из общей картины тоже не выпадают.
Здесь, на скале, мятежный ветерок еще борется с 25-градусной жарой, накрывшей село. Георге Лунгу садится в машину и едет к примэрии. Едет торопливо по центральной улице, ловко объезжая ямы в асфальте. «Главное, разделить землю без конфликтов и раздать товар, чтобы из примэрии взашей не погнали», вспоминает примар первые вехи в своей карьере. Она началась 30 лет назад, когда Республика Молдова и не мечтала стать независимой, но и он себя местным головой не мыслил.
Кабинет примара – первый как заходишь в здание местной администрации. Главная стена обшита деревянными панелями. За креслом примар, на красном фоне, красуется герб Республики Молдова. Когда переступил порог примэрии в этом месте стоял бюст Ленина. Сейчас здесь лежат две Библии. Получил их в дар от свидетелей Иеговы и Баптистской церкви. Большинство местных жителей являются последователями этих двух учений.
Он садится на свой рабочий стол и извлекает из ящика тонометр. Убеждается, что давление высокое и глотает таблетку. „все болезни от нервов, а вот плакаться не стоит, потому что никто силком не заставляет”, сам себя успокаивает руководитель и убирает аппарат на место.
„Во время первого срока, еле-еле успеваешь разобраться как все устроено”, отвечает Георге Лунгу тем, кто полагает, будто должность примара в том и заключается, чтобы «сиднем сидеть в своем кресле». Располагая 3-миллионным бюджетом, сколько было отпущено в последний год, «надо обивать пороги, а не в кресле прохлаждаться. Если ограничиваться бюджетом села, много не наработаешь», -отмечает примар.
Несколько сельчан заходят поочередно, чтобы получить печати на всевозможные справки. «Если не можешь помочь, не мешай. Люди и сами разберутся», вот принцип, которому он следует. „Не мешал селянам свои идеи в жизнь воплощать, поэтому и наше село сегодня одно из самых развитых в республике», с гордостью отмечает примар, помянув в этой связи и о 2.000 справках на продукцию, которые выдает ежегодно.
«Меня примар устраивает. Он многое сделал для села. Если другой придет, молодой, он прежде всего, о себе подумает. А вот поживиться у него уже нечем», полагает молодая селянка. «Он хороший человек, с людьми доброжелательный. Если выигрывал до сих пор, то и в дальнейшем выиграет. Дорогу сделал, на кладбище опять же. А старику много ли надо?! Слово доброе и того достаточно», полагает старушка. С другой стороны, некоторые полагают, что примар на своей должности удерживается благодаря своим связям с районными структурами. «Его отсюда никак не сковырнуть, он со всеми районными вась-вась, связи повсюду», полагает мужчина.
Тем не менее, желающие занять его место давки у дверей примэрии не устраивают. На последних местных выборах, у Георге Лунгу был всего один оппонент, однако, получив 90% голосов, он сохранил за собой кресло примара. На выборах 2011 года, Лунгу он был единственным кандидатом. «Возможно, его фотография и приелась кое-кому, да уж больно надежный он человек», так оценивает сам примар создавшееся положение дел.
Он – из местных, является жителем села в четвертом поколении. А еще он – из «рядовых»: оба родителя всю жизнь проработали в колхозе – отец шофером, мама – рядовой колхозницей. «Свое село и своих односельчан я люблю», утверждает примар.
Когда не в отъезде, к обеду старается быть дома, где стол накрывает жена Людмила. У примара традиционное для этих мест хозяйство: два дома и гараж. Расположение – совсем рядом с примэрией. Когда у примара гости, Людмила заслуженно пожинает лавры искусного кулинара, а вообще-то на ее попечении две местные аптеки. Семья примара – это союз двух неординарных личностей, каждая из которых в споре с удовольствием признает заслуги другой стороны, но только как следствие своих собственных. Все это – в шутку, конечно. В споре двух экономически независимых личностей побеждает всегда Людмила, у которой убойный аргумент – зависимость г-на примара от мастерски приготовленных ею блюд.
«При «зеленых» (в период правления Либерально-демократической партии Молдовы) я был «независимым» и многое мне было не под силу», сетует Георге Лунгу. Членом партии был только при коммунистах. После, выступал только как примар независимый, но пользующийся поддержкой разных партий. «Гражданина мало интересует, какого цвета у тебя нутро. Примар – это личность. Мой выбор – оставаться личностью», полагает Георге Лунгу.
На следующих выборах намерен «принять вправо». Так говорил он и на последних двух выборах, но каждый раз передумывал, как раз перед тем, как идти к урнам. «Ближе к концу срока как будто бес начинает хороводить! Жалко так становится оставлять село на чье-то там попечение. Когда приходишь к власти, надо осознавать, что рано или поздно придется уйти. И лучше сделать это вовремя», подводит черту Георге Лунгу.
* * *
Валентин Гуцан, гор. Крикова, мун. Кишинэу // Рядом с примэрией, Валентин Гуцан смачно затягивается очередной сигаретой. Нервы успокаивает: «С людьми работать – дело нелегкое. 11.000 жителей и столько же характеров. Мой удел – уравновесить все амбиции, чтобы все оставались довольными», откровенничает примар, разменявший 13 год пребывания у кормила. Поправляет костюм и возвращается в кабинет, заставленный мебелью из вроде натурального дерева.
Шкаф во всю стену заставлен книгами, дипломами и иконками, «преподнесенными друзьями и знакомыми». Среднего роста, седовласый, пышные ресницы затеняют усталые глаза. Валентин Гуцан устраивается в своем кресле, обитом черной кожей, кладет локти на стол, наполовину заваленный аккуратными стопочками документов и бумаг, нервно крутит в пальцах какую-то канцелярскую безделушку.
«Рабочим временем я никак не связан, меня вяжут по рукам и ногам нескончаемые проблемы», – утверждает Валентин Гуцан, как только речь заходит о периоде отпусков, выходных дней и тому подобном. Примар – это должность круглосуточная. Ночью, скажем, тебя будят. Оказывается, у кого-то корова потерялась. Ну, чем не повод?» Или, демобилизовался добрый молодец, домой вернулся, а тут любушка его за другого замуж вышла. «Пришел дембель ко мне с просьбой: поговори, мол, с молодыми, убеди ее ко мне вернуться», с улыбкой вспоминает примар.
Валентин Гуцан родом из села Пояна, Шолдэнешть. В Крикова обосновался в 1983 году, после окончания Госуниверситета. Четыре года преподавал историю, а затем, по инициативе районного комитета партии, горсовет выдвинул его кандидатуру на должность председателя горисполкома.
Тогда, не в обычае было у людей обращаться в горсовет. «У кого проблемы были, решали их с администрацией совхоза. Я тогда не совсем понимал, где оказался», вспоминает примар то время, когда согласился на должность. Было ему всего 27 лет, а в городке насчитывалось 8.000 жителей.
Два дня в неделю посвящает аудиенциям с жителями, принимает по 30 человек в день «Общение, пожалуй, самая важная форма предоставления помощи. Человека выслушиваешь, даешь ему нужный совет и получаешь его признательность», констатирует Валентин Гуцан.
«Когда обращаешься к нему с вопросом, он тебя не гонит. Хозяин он хороший. За него голосовать будем, если что… Здоровья ему в дальнейшем!» – выражает свои симпатии Константин, житель Крикова. «Если бы с неба эти примары падали, то тогда конечно, пускай другой приходит, но пока что меня лично устраивает нынешний. Нынче миллиардами крадут, а на хорошего примара никто не позарится?! Человеку что нужно в нынешнее время? Вода есть, газ есть, свет есть. Нынче такие села есть, где боже ж мой что творится, а в Крикова живется хорошо!» – ставит точку Виктор, другой местный житель.
«Преимущество независимого кандидата заключается в свободе принятия решений», – утверждает Валентин Гуцан, всячески избегающий политической зависимости. «Я стараюсь от любой партии избавиться. У нас же ни один таким не является, каким хочет казаться. Партий с традициями у нас нет, с такими традициями, чтобы все для народа!» – утверждает человек, работающий с местным советом, в котором 23 человека, представляющих пять партий.
Тем не менее, на последних двух выборах, являлся кандидатом ЛДПМ. «Я стремился поддержать ряд советников по спискам политической формации. Это потому, что в качестве независимых депутатов было бы труднее добиться избрания в совет», пояснил примар свои действия.
«Самое напряженное время было, когда на меня оказывалось политическое давление», – вспоминает Валентин Гуцан о двух уголовных делах, возбужденных за превышение служебных полномочий. Произошло это во время коммунистического правления. «Подобное давление сильно сбивает с толку. В большинстве случаев именно на это и рассчитывают», итожит примар опыт шести лет судебных разбирательств, которые в конце концов закончились тем, что его объявили невиновным.
«Преподавателем я проработал четыре года, примаром – 30. Слишком глубоко я увяз в административных делах, чтобы и дальше утверждать, будто я учитель. Но, ничего другого я делать не умею», откровенничает Валентин Гуцан. Соответственно, после столь длинной карьеры, примэрию оставлять как-то жалко. «Есть у меня опасение, эгоистическое, наверное, чтобы не порушили то, что удалось сделать», – заявляет он, готовый, впрочем, бороться и на следующих выборах, если почувствует поддержку жителей.
* * *
Нина Костюк, комм. Будешть, мун. Кишинэу // За круглым столом на втором этаже Центра детей и молодежи проходит заседание по планированию мероприятий, посвященных Дню Семьи и открытию спортивного сезона. Среди ответственных за организацию праздника мероприятий заметна фигура Нины Костюк, примара населенного пункта. Неожиданно, дама извиняется перед коллегами и спешно удаляется. Лицо у нее бледное, оно резко диссонирует с праздничным разноцветьем. На улице настоящее пекло. Садится в машину и торопливо двигается к Центру здоровья, расположенного через дорогу. Здесь отдает себя на попечение медсестер.
«Было бы неплохо, чтобы вы пришли в себя, а то знаете, нам понадобятся ассигнования, вот, кровати поудобнее закупить требуется», – пытается пошутить в терапевтических целях одна из двух докторш. Сделав несколько уколов, медики вызывают столичную скорую. Но только через час с лишним за Ниной Костюк приехала кишиневская неотложка.
«Через 10 минут было бы уже поздно», возмущались столичные доктора. «Сердце примара все в себя вбирает, а фильтровать невзгоды никак не научится», отшучивалась Нина Костюк, уже на выписке. Через неделю, медицинские рекомендации насчет четырех месяцев восстановительного отдыха были напрочь забыты. Будештская примарша рассекала на машине во своим «владениям» одной рукой держа руль, а другой – мобильник. «Ну конечно! Через четыре месяца, на работу можешь и вовсе не торопиться! Так что сам решаешь: или так, или этак», комментирует примар. Одним глазом следишь за дорогой, другим на телефон посматриваешь? Свое выздоровление расценивает как «второе рождение». «Значит, так Всевышнему было угодно, чтобы я своим трудом сельчанам своим помогла еще в чем-то».
Нина Костюк начала работать в местной администрации в 80-х годах, сразу же по окончании Кишиневского финансово-банковского колледжа. Ей 19 лет было, когда получила предложение стать секретарем сельсовета. Она была единственным ребенком у родителей – уроженцев этого населенного пункта. Вообще-то она сама мечтала стать медиком или даже юристом, хотя мечтала и о артистической карьере. Домашние же твердили: «взялась за какое-то дело, доводи его до конца».
В секретарях она недолго ходила. Поступила в московский вуз, в котором освоила специализацию «административное право». По возвращении, молодая выпускница получила предложение стать председателем сельского совета. «Мне удалось спасти будештские виноградники от горбачевского закона», вспоминает примар то время, когда во всем Советском Союзе был наложен запрет в виде так-называемой «алкогольной реформы». «Для отчетности учитывались виноградники которые и так нуждались в выкорчевке и обновлении. Так что, так ничего и не выкорчевали. Моим родителям и в голову бы не пришло, что я способна взять трактор, да и отправиться давить виноградники. А тогда, бог миловал», рассказывает женщина.
После первого назначения в сельский совет, она перешла на работу в совхоз, где была парторгом, затем директором. В 1995 году вернулась в местную публичную администрацию в качестве примара села, в котором проживало 3500 жителей. В настоящее время, если учесть и численность тех, кто живет без прописки, местное население почти удвоилось.
«Возможно, потребовалось работать в десять раз больше, чтобы добиться приемлемых результатов!», – отвечает Нина Костюк на вопрос о своих успехах в области, в которой мужчины верховодят. «Когда мужчина ошибается, этого никто не видит, но стоит ошибиться женщине…» – делится многоопытный сельский примар.
Нина Костюк мечтает о том, что в Будешть будет «больше солнца». Е вдохновила ознакомительная поездка в Германию, «где преобладают европейские цвета». Тогда она решила, что все обновляемые в селе здания будут выкрашены в желтый цвет. Ее желание было воплощено, когда обновляли здания примэрии, школ, детсада, остановок общественного транспорта, центра здравоохранения.
«Сравнивать ее с другим примаром нет никакой возможности, поскольку эту должность занимала только она, и мы все выросли под ее руководством», – говорит Люба, молодая селянка. «Лучше можно сделать всегда, но в общем и целом, мы довольны. У нас современный детсад, школа. У детей есть Детский центр, парк. Газ, электричество, вода, будет у нас и канализация. Дай ей бог здоровья и силы, все сделать», – добавляет женщина.
Проект канализации вдвое дороже, чем проект водопровода, который вот-вот будет завершен. Потребности явно превышают возможности населенного пункта с бюджетом в 7 миллионов леев. К этой сумме, однако, можно добавить средства, привлеченные из различных проектов. Но тут же появляются оппоненты, утверждающие, что почему бы и не сделать что-то, если было финансирование. «Как будто проекты как тыквы с горки катятся и остается только поймать их! Никому не интересно, как образом удается привлечь средства», – чувствуется, что подобные оппоненты ее здорово раздражают.
Во время избирательной кампании десятилетней давности в Кишиневе, она заасфальтировала половину Будешть. «Мне все равно, что меня по случаю обзывали коммунисткой. Если бы тогда не сделала, не сделала бы никогда. А ведь село этого заслуживало», утверждает Нина Костюк. Затем и очередь ЛДПМ пришла, из которой она вышла после ареста лидера Влада Филата. Сейчас ее дружбы ищет Демпартия. «А мне надо решать проблемы села, ведь за просто так никто никогда не раскошелится», поясняет она природу отношений с правящими партиями.
Помимо административных вопросов, занимается и более «приземленными» делами. Кого-то побили или выгнали из дома, кому-то собаку отравили или соседи подожгли мусор. Зато дома пытается выйти из своей роли руководителя. «Никогда не позволяла себя умничать со своим супругом. С родителями я была дочкой. Дома была женой и мамой», – поясняет Нина Костюк. Счастлива, что преодолела все вызовы и продолжает быть рядом со своим мужем, который одно время работал в Венгрии и в Израиле. Так они закончили строить свой дом, который оставили единственному сыну. Однако последний, после неприятного опыта работы в публичной администрации, уехал с семьей в Германию.
Нина Костюк не знает, будет ли выдвигать свою кандидатуру на следующих выборах. Все, конечно же, зависит от состояния здоровья. «В жизни есть ценности, которые должно хранить. Вот, чуть не отдала богу душу и что же взяла с собой?! К людям надо относиться с уважением. Можешь иметь 10 дипломов, но если ты настолько туп, что не оставляешь места для возвращения, все напрасно. Надо уметь не хлопать дверью, а оставлять ее приоткрытой, чтобы можно было вновь зайти внутрь», заключает примар из Будешть.
* * *
Василе Попович, село Бэнешт ь, р-н Теленешть // Село Бэнешть находится в примерно 90 километрах от Кишинэу. Дома местных жителей прячутся за сосновой лесопосадкой – ожерельем, которая глушит шум автотранспорта проносящегося по трассе ведущей в Сынджерей. Шоссе, разделяющее коммуну на два села, считается селянами благом, поскольку делает доступным транспорт в любом направлении в любое время суток.
«Когда вступил в должность, государство имело непогашенные задолженности перед работниками. Преподаватели, к примеру, получали утят с сельского инкубатора. Учителя продавали птицу и, таким образом, делали себе зарплаты», вспоминает Василе Попович, сельский примар о том, с чего начиналась его служба на этой должности. Или, например, продали металлолом и на вырученные деньги новый забор для школы построили. Ни у одной вдовы такого забора не было, как старый школьный забор. И тут примар напомнил многим, что его должность не только и не столько представительская, но и исполнительная. Тогда, когда был избран впервые, ему почти 40 лет было. В кабинете за сосновой посадкой оказался 1994 году, по предложению районного исполкома. «Но все же лучше, если примара выбирает сообщество, утверждает голова, который до тех пор работал главным инженером районного сельскохозяйственного управления. Подкупить целое село или породниться с каждым, чтобы тебя признали, дело немыслимое».
Говорит размеренно, временами речь прерывается на глубокие вдохи. «Сейчас все-таки полегче, чем тогда», – приходит он к выводу, роняя на столешницу ручку, которую вертел в пальцах. Здание примэрии уже лет 15 не ремонтировалось, потому что деньги тратились, прежде всего, на нужды села». Кроме примэрии, остался «обделенным» и расположенные неподалеку Дом культуры.
«В примэрии, как и в любом хозяйстве – работа не заканчивается. Можешь, конечно, просидеть четыре года за столом, но, понятное дело, кто тебя на второй срок выберет? Когда упираешься, люди это видят и, когда нужно, поддержат. Некоторые вещи, возможно, и нельзя делать, но ты человеку объясни, как все обстоит и он тебе благодарен будет, за внимание к нему», – проникновенно произносит примар.
Все мандаты я с первого тура получал. На последних выборах, однако, узнал, что на местном уровне, «выборы отличаются предельной откровенностью высказываний». По селу были распространены информационный флайеры, с целом списком причин, почему «не следует избирать примаром Поповича Василе. «А еще там говорилось, что у меня «всего вдоволь и я ни в чем не нуждаюсь. Но люди все равно за меня проголосовали», задорно восклицает примар. «Я могу ходить с высоко поднятой головой по селу, потому что поработал. А недостатки можно найти у любого трудяги, не без этого», искренне полагает примар.
В период правления коммунистов, выступал независимым кандидатом, в то время как последние два срока являлся представителем ЛДПМ: «Было трудно решать проблемы села. Нуждался в поддержке». Например, проект ремонта детсада в Бэнештий Ной запороли на центральном уровне. «Предполагаю, что по политическим мотивам. Пусть так, но при чем тут дети, они почему должны страдать? » – в его голосе звучит возмущение.
Тем не менее, Виктор Попович воздерживается от политических комментариев, потому что «примар это первый хозяин на селе, а примэрия это структура административная, а не политическая. Должность примара это как входишь в хору, а выйти из нее не так просто. Это не специальность, это труд, который становится под силу только с опытом», – раздумчиво произносит примар.
У него трое детей: старший живет в Кишиневе, остальные двое – в американском Чикаго: «Больно думать об этом. Рассчитывал, что рядом будут со мной, однако…». Дети покупают им билеты и так они изредка видятся. Когда он, когда супруга. Из «Америки», страны по дорогам которой «машины ездят, не выстреливая из-под колес щебенку», каждый раз возвращается, что говорится, «под впечатлением».
«Моя профессиональная биография – это сплошной путь от реформы к реформе. И перестройки. От этого слова, меня, знаете… В любой реформе есть что-то хорошее и что-то отвратное. Ни одного идеального преобразования не существует. С одной стороны делаешь, а с другой ломается. А хочется стабильности», признается примар.
Остались задолженности по канализации. Вообще-то, она стоит не меньше 10 миллионов леев. Сумма весьма кусачая для 3-милионного сельского бюджета. «Полную сумму никаким проектом не покрыть, а чтобы частями, так надо быть уверенным, что единожды начав, непременно закончишь», поясняет Попович. Вот бы районное начальство лицом повернулось к проблеме канализации, сбора отходов. Глядишь, и под государственную программу попадем. «Дорогостоящие эти программы, а нужны повсеместно, во всех селах», заключает примар.
* * *
Родион Лунгу, с. Шаптебань, р-н Рышкань // Ему 55 лет, из которых 22 посвятил примэрии. «Сначала один проект завершил, затем другой, а потом захотелось закончить начатое», кратко поясняет он секрет своего долголетия на посту сельского лидера. Тем, кто стремится стать примаром, Родион Лунгу порекомендовал бы работать хотя бы несколько недель волонтером, чтобы до конца понимали, куда лезут: «Если я дам совет пойти в примары, боюсь, он может и обидеться на меня, но и сказать ему бросить эту затею никак не могу».
Родился в Шаптебань. Затем работал учителем в селе Фундул Галбеней, Хынчешть, в 90-х годах вернулся в село и работал главбухом в местной публичной администрации. 2.000 жителей было тогда, а «сегодня тяжело провести собрание», сожалеет примар. Проблема миграции не обошла это село, расположенное на склоне, в 16-ти километрах от таможенного пункта «Костешть Стынка»и в более 190 км от Кишинева.
Большинство жителей называют себя молдаванами, остальные – украинцами, русскими и гагаузами. Однако весь этот народ учился в той же школе, а затем переженился. Примар и сам выходец из молдавско-украинской семьи, а супруга – из украинской. В его семье всегда говорили на трех языках: он с детьми – на румынском, супруга с детьми – на русском, а супруги между собой – на украинском.
Родион Лунгу полагает, что его переизбрание – следствие его отношения к селянам. «Мои отношения с людьми строятся на уровне, на котором противопоказаны проявления спеси, лишь только в силу своей должности. Они [люди] не в курсе всех полномочий примара и приходят ко мне по любому вопросу. Даже если я не помог человеку, он уходит от меня умиротворенным, ведь я его выслушал», – поясняет примар.
Будет ли выдвигать свою кандидатуру на новый срок зависит от территориальной реформы, которые обсуждается годами. Тем не менее, Родион Лунгу говорит, что не знает, что бы еще мог сделать. «Мне негде больше работать. Как педагог , я растерял квалификацию. В мои 50 дорога за рубеж мне заказана. Свое дело я не открыл. Все то есть – хозяйство и примэрия», итожит сельский голова, откидываясь на спинку стула в кабинете с зелеными стенами и печкой из кирпича.
Ответственный мужчина из числа строителей станции водоочистки переступает порог кабинета. Обмениваются какими-то бумагами, затем обмениваются фразами, смысл которых не всякому доступен.
– Кровля не поменяна? Цвет тот же остался? – в голосе примара сквозит ирония, при этом он продолжает что-то подписывать.
– Тот же. Думаю, зеленый не скоро будет в моде, так что, какой смысл? – комментирует мужчина.
– Ну, зеленое – это жизнь!
– Да, да, – экология, а то как же…
С тех пор, как примар примкнул к ЛДПМ, село в буквальном смысле позеленело. Остановки автотранспорта выкрашены в зеленое, школьный забор, церковь, внутренние помещения примэрии – все зеленое. «Народ спрашивает, а чего это крыша школы синяя, а я им говорю, что когда красили в синее, партии еще не было», шутит примар.
Первые два мандата получил, будучи независимым кандидатом. Затем хороводился с „Moldova Noastră”, затем с Партией коммунистов. Последние два срока – с ЛДПМ. «Независимый примар может быть хорош, да не всюду вхож! А деньги дополнительные в местный бюджет никогда не лишние. Мош Василе мало колышет «партейный» я, или нет, он конкретных дел от меня ждет», разъясняет примар свою политическую активность в разные периоды времени…
А насчет водопровода, то тут все понятно. Эту идею он вынашивает с тех пор, как только вступил в должность. Самый дорогостоящий, но и самый значимый проект… Канализацию по всем правилам боится обещать, уж больно дорого, зато думает, что решением в этом смысле могли бы стать выгребные ямы, содержимое которых отвозили бы машинами на очистную станцию. Выход всегда должен существовать…
* * *
Десятка два овец поочередно пытаются дотянуться мордочками до кормушки в загоне, в то время как Родион Лунгу порциями подкладывает им сено вилами. Запах сухого сена распространился по всему скотному двору: со стороны, птица и поросята завистливо поглядывают на удовлетворенно блеющих овец.
Субботнее утро, в примэрии выходной, но не в хозяйстве. СУбтилоьный мужчина среднего роста, в кушме и меховой телогрейке, торопливо снует из одного конца двора в другой. Он позволил себе встать с постели на полчаса позже, но следует успеть со всем справиться, до отъезда в район, на партийное собрание. На помощь приходит супруга Ольга. Она протягивает ему два ведра воды, которую нанесла из придорожного колодца.
Вместе они еще со времен учебы на факультете. Встречались месяца три, затем он «посватался». Ей было 21, ему – 23. «На тот момент, она была уже «старой девой», шутит примар. «Первому мандату мы искренне радовались, еще не знали что это такое. Он был молодым, энергичным. Тогда я его поддержала, по незнанию. Уж потом-то, все стало на свои места: расхотелось мне быть женой примара», – рассказывает Галина. Часто оставалась одна с двумя детьми, когда «сам» был в отъезде. Ему ж надо было повсюду поспеть, быть в курсе всего, он же – примар! Приучился в полночь, по звонку вскакивать из постели и мчаться куда позовут», – вспоминает супруга.
Всегда держали домашнюю живность. Последнюю буренку продали осенью, перед тем как отправиться в Португалию, к дочке, увидеть новорожденного внучка. Но денег не хватило, и они взяли кредит. Примэрия дала им «душевное удовлетворение», чуть меньше обеспечило им финансовое благополучие. «Может, будь у меня свой бизнес, лучше было бы. На худой конец, уехала бы на заработки в другую страну», – предполагает Родион Лунгу как бы сложилась его жизнь без примэрии. Вообще-то, на заработки несколько раз отправлялся из дому. По летнему времени, взял себе отпуск от примэрии и в Москву подался, на заработки», – свидетельствует супруга.
Чувствует себя беспомощным, поскольку не удалось ему детям оказать более существенно помочь. «Так и не накопили ничего толком. Дети снимают квартиры. Сын в Кишиневе, дочь – в Португалии. С тех пор, как закончили университет, из долгов не вылезаем», жалуется Галина. А сейчас много денег приходится тратить на лекарства и лечение.
* * *
Анатолие Пынзару, комм. Кременчуг, р-н Сорока // Кременчуг находится примерно в 150 км от столицы и 30 км от Сорока, на трассе, которая связывает старую крепость от города Отачь. В четырех населенных пунктах коммуны числятся около 980 селян. Из них, большинство живут в селах Собарь и Кременчуг, в то время как в остальных хуторах – Валя и Ливезь 14 и, соответственно, 12 человек. Эти два хутора совсем затерялись среди холмов и долин и в реальной действительности, и на карте. Однако примар убежден, что они отнюдь не обречены на исчезновение. «Расчеты показывают, что в течение последних 20 лет, численность населения не менялась», объявляет примар, управляя своим автомобилем.
В 1995 году, когда он был выбран примаром, впервые, прерогативы Анатолие Пынзару распространялись на пять населенных пунктов. В результате административно-территориальной реформы 2003 г., село Окланда, населенный преимущественно украинцами, имеет собственную примэрию.
Примерно 5 километров покрытой щебенкой дороги отделяют шоссе Сорока – Окница от села Кременчуг, родового гнезда примара, где находится примэрия коммуны. Около часа ходьбы, если никакой транспорт сзади не догонит. По обе стороны дороги – ряд деревьев. Яблоневые сады граничат с массивами зерновых. Дорога змеится мимо холма Каска, объявленного геологическим памятником природы, и повторяет изгибы Днестра с домами по обеим своим сторонам. Это единственная заасфальтированная местная дорога.
«Больше заасфальтированных дорог обещать не могу», утверждает примар, в надежде на то, что денег, выделенных из дорожного фонда, хватит хотя бы на ремонт тротуаров. Бюджет примэрии не дотягивает до 1,5 миллионов леев, составляя в основном суммы на общие и специальные нужды.
Часть хозяйств огородами выходят к Днестру. «Если прорвет Кучурганскую дамбу, у людей будет всего часа четыре, чтобы покинуть село», прикидывает примар размер грозящей опасности в случае катастрофы на Кучурганской ГРЭС.
Паркует машину перед примэрией. Выкрашенное в белое двухуровневое здание защищают несколько елей, поднявшиеся вровень со вторым этажом административного строения. Кабинет примара находится на первом этаже, сразу как заходишь слева. Анатолие Пынзару, мужчина за 50, постоянно торопится, когда говорит, заметны следы вечной озабоченности – несколько горизонтальных морщин, пересекающих широкий лоб.
Просит кого-то из коллег приготовить кофе, а пока перебирает текущую корреспонденцию, сложенную на рабочем столе, на котором стопки бумаг соседствуют с цветочными горшками. За креслом примара установлен государственный флаг Республики Молдова, рядом с ним – флаг коммуны. На нем изображено нечто смахивающее на смушковую кушму на красном фоне. «На самом деле это холм Каска, а красный фон означает обилие кремневой породы в наших местах», поясняет примар.
Перед тем, как стать примаром, Анатолие Пынзару работал в качестве главного агронома в колхозе и преподавателя биологии и географии в сельской школе. Чтобы соответствовать действующим в сфере местной публичной администрации законам, заочно закончил Академию публичного управления в Кишиневе. Повернуть бы время вспять, да в свои 32 года, сколько ему было на то время, выбрать бы другое занятие по душе, но не обязанности примара. Возможно, занялся бы сельским хозяйством, то есть, тем, что у него хорошо получалось и через что он и стал примаром.
«Кто мне денег для села даст, с тем и пойду!», восклицает примар. Это не политическая беспринципность, а озвученная крестьянская мудрость, неизменно выручавшая его на протяжении всей его примарской карьеры. И социалисты его поддерживали, и аграрии, и коммунисты. Два срока отработал, будучи независимым, а нынешний получил при поддержке ДП. Однако с каждым голосованием мандат достается все труднее. Если на первых выборах, за него голосовало 90% селян, то на нынешних он набрал 57%.
Помимо часов приема по личным вопросам, которые он проводит еженедельно, местные жители не стесняются беспокоить его и по праздничным дням. «Слушаю одного, второго. Они изливают наболевшее, а я заряжаюсь энергией и – вперед!» Хотя в Примэрию приходят скорее для того, чтобы получить финансовую помощь, а весной – чтобы урегулировать вопросы межевого разграничения земли. Серьезность этой проблемы недооценивать никак нельзя.
Утверждает, что своей удавшейся карьерой примара он обязан семье, поддержавшей его «и в горе, и в радости». Ничего, что слова эти из другой песни, подходят же идеально к его случаю. Супруга – медицинская сестра. У них трое детей, двое из которых учатся в столице. Хотелось бы выкраивать больше времени на младшенького, который со спортом сдружился. В селе две футбольные команды – детская и взрослая. Фотографии футболистов – в знак особого признания – красуются на панно перед Молодежным центром.
Foto – Ion Gnatiuc și Raisa Răzmeriță