Полина КупчаКостлявый, чрезмерно загоревший от долгого пребывания на солнце и находящийся под гнетом забот мужчина курит. Рядом стоит другой — на 20 лет моложе, но тоже худой, чрезмерно загоревший от долгого пребывания на солнце и находящийся под гнетом забот. Второй, правда, немного ниже. И он тоже дымит. У обоих ладони натруженные. Они только что вернулись с поля, где обрабатывали землю мотоблоком.
Уже два месяца мужчины живут под одной крышей. Они вновь встретились 7 марта в суматохе, царившей на Таможне «Паланка». Старший из них — Петру. Тогда от ожидания у него аж желудок свело. Более молодой – Иван, которого сопровождали жена, находившаяся на восьмом месяце беременности, двое деток и теща, изучал взглядом каждого мужчину старше 50-ти лет. В том людском муравейнике «было очень сложно что-то разобрать», — поясняет сейчас молодой человек.
Смогла найти Петру трехлетняя дочурка Ивана по имени Виолетта. «Она вышла из автобуса и пошла прямиком к нему. Пока я разобрался что к чему, пока рассмотрел, она уже была у него на руках», — рассказывает Иван, разглядывая гнездо аистов перед домом.
Виолетта выходит из дома и забирается на длинные и костлявые руки Петру. «Телефон не работает», — щебечет она ему по-украински. Мужчина понимает сказанное по жестам. Обнимает девочку, гладит по волосам и отвечает по-русски: «Сейчас починю». Когда телефон заработал, малышка выхватывает гаджет у него из рук и радостно убегает обратно в дом.
Мужчины остаются одни в клубах дыма. Петру с тоской смотрит на Иана, который, в свою очередь, отводит полный теплоты взгляд и упирается глазами в широко открытые ворота, охраняемые с одной и другой стороны двумя тощими щенками.
Они — отец и сын. Первый молдаванин, а второй считает себя украинцем. Их разлука продлилась 20 лет. А вновь свела их война.
***
Отцом Петру стал в 19 лет. Повстречалась ему молдаванка из Орхей, которой было лет 17 – «хорошенькая и смышленая». Познакомились они в украинском Херсоне, где оба трудились «на луке». «Очень уж приглянулась мне Света», —вздыхает мужчина.
После рождения Ивана молодые перебрались в отчий дом Петру в селе Деренеу Кэлэрашского района. В скором времени они решили, что Петру отправится в Российскую Федерацию — на заработки. Это были 90-е, когда из-за распада колхозов, отсутствия работы и бедности Петру пришлось года три трудиться за границей. «Долгая разлука приводит к разладу в семье. Когда супруги далеко друг от друга, прочное общее хозяйство они не построят», — размышляет он о причинах неудавшегося брака.
Молодая мать забрала ребенка и перебралась на юг Украины — в Измаил — вместе с другим мужчиной. «Мать есть мать. Как отобрать у нее ребенка? Как я мог ей сказать оставить сына мне?», — задается Петру риторическим вопросом, хотя в душе ему хотелось, чтобы мальчик остался с ним.
По словам Ивана, о пребывании в Измаиле он мало что помнит — больше ему запомнился тот период, когда он уже был старше пяти лет и они перебрались километров за 70 от Измаила — в Килию. Мать нашла работу на ферме, а сам он пошел в школу. «Я учился очень хорошо, да и жилось нам неплохо».
Петру слушает и молчит. Сглатывает ком в горле и курит очередную сигарету. Когда сыну было три года, он попрощался с ним и заодно распрощался с мыслью когда-нибудь вновь увидеть его. «Где мне их искать? Как искать их, если мы расстались? Я не имел ни малейшего представления, где они обосновались. Разве тогда были телефоны как сейчас?».
Минуло семь лет. Однажды весной Петру вернулся с поля и застыл у ворот. Не понимал, что за ребенок бегает туда-сюда по его двору. «Я не узнал его. Трехлетний малыш отличался от десятилетнего пацана», — рассказывает Петру, не оправившийся от удивления и спустя десятилетие.
Его мать заметила и крикнула: «Заходи же, Петру, не стесняйся! Это твой сын — Иван!». «Мне казалось, что я сорву ворота с петель — так по нему соскучился», — вспоминает мужчина. «Мне было невдомек, как ему жилось все эти годы».
Иван тоже отлично помнит ту их встречу. Тогда он был еще мальчишкой, а застывшего на дороге мужчину заметил только после того, как бабушка пригласила зайти. Иван немного испугался, когда увидел, с какой силой и решимостью мужчина пытался открыть ворота.
Их тогдашняя встреча произошла благодаря тому, что Света вместе со своим сожителем отправлялись на заработки в Российскую Федерацию. «Мать решила, что мне лучше побыть с отцом, пока она будет зарабатывать денежку», — вспоминает Иван.
Вместе они прожили примерно полгода. Иван отлично ладил со второй женой отца. «Да и по сей день мы иногда созваниваемся», – уверяет он. «Прошло семь лет с тех пор, как мы не виделись, что мне надо было делать?», — как будто бы извиняется Петру, буравя взглядом влажную землю.
Иван подружился и с аистами, которые свели гнездо перед домом, и соседскими детьми. Ближе к осени Света вернулась из России, забрала сына и они вместе вернулись в Килию.
Последовал период, о котором ему сложно рассказывать. «Из-за выпивки мать сильно изменилась. Сожитель избивал ее так сильно, что мне приходилось ухаживать за ней. Однажды бил, пока не проломил череп. Даже мозг был виден. Я ухаживал за ней в течение года. Я ее умывал, кормил, научил разговаривать», — рассказывает Иван, а на его глаза наворачиваются слезы.
Из-за возникших трудностей успеваемость мальчика снизилась, а после того, как однажды по пьянке мать убила двух мужчин, Иван, тогда уже в подростковом возрасте, так и не сел больше за парту. «С тех пор, то есть с 14 лет, я работаю. Мне надо было содержать себя. Я не хотел попасть в интернат, поэтому устроился к лидеру, где пас овец», — вздыхает Иван.
Вздыхает за ним и Петру. Смотрит на своего сына с сожалением и теплотой, а потом добавляет: «Да уж, непростая у тебя была жизнь. Даже сложнее чем у меня».
***
Во дворе появляются двое старшеньких Ивана. Четырехлетнего сына зовут тоже Иваном, а трехлетнюю дочь — Виолеттой. Дети бегают наперегонки. После нескольких забегов мальчик валится на качели. Сестренка верным пажом следует за ним. Малыши начинают оживленно щебетать и дрыгать ногами.
Из старого дома, окрашенного в бледно-зеленый с орнаментами в виде крупных цветов, доносится хныканье малыша. За несколько минут мать успокаивает его. Затем выходит во двор и присоединяется к мужчинам. Зовут ее Олена, ей 22 года. Это супруга Ивана.
Иван с Оленой встретились семь лет тому назад в Очакове — причерноморском городке в Николаевской области. Она пришла к его ларьку за униформой официантки.
К тому времени Ивану удалось наладить небольшой бизнес. «Я торговал шубами, верхней одеждой, куртками, продавал пальто и много всякой мелочи. Только в каких городах я не бывал», — с гордостью рассказывает он.
«Когда встретил Олену, я как раз развелся. От первого брака у меня было четверо детей. Сейчас самому старшему 15. Первую жену простить не смог — застал ее в постели с другим».
Олена стала неким бальзамом для его горькой жизни, признает молодой человек. «Уж очень много боли и ненависти скопилось во мне. Думаю, именно по этой причине я стал злым и агрессивным».
Как только они поженились, Иван успокоился. Супруги приобрели новый дом. На свет появился Иван. Затем родилась Виолетта. Иван-старший занимался своим бизнесом и наслаждался новой жизнью. С матерью, которая вышла из тюрьмы, общался все реже. А по своему отцу тосковал все больше.
Среди покупателей шуб и пальто, которые Иван возил из Стамбула вместе с другом, были и молдаване. С ними он говорил по-румынски и с гордостью рассказывал, что его отец живет в Кэлэрашь.
Однажды в разговоре покупатели-молдаване сказали ему, что они тоже из Кэлэрашь. Иван онемел. «Я бесплатно отдал им «кожанку», если не ошибаюсь, лишь бы они нашли моего отца в Деренеу», — с горечью в голосе смеется молодой человек. «Мне, как и любому ребенку, тоже хотелось, чтобы у меня были родители. Мне очень хотелось родительской любви».
Месяц спустя обычным вечером в конце рабочего дня на «Вайбер» позвонили с незнакомого номера. «Я обычно отвечаю на все звонки — такова специфика моей работы». Звонил мужчина, который представился Петру, и сказал, что он его отец. Иван потерял дар речи. «Мне не верилось, что я, наконец, нашел его».
Скрестив ладони на груди, Петру дополняет рассказ сына: «Ко мне пришли люди и сказали, что встретили под Одессой моего сына, и дали его номер. Это было похлеще, чем в той российской телепередаче, где находят друг друга люди, потерявшие связь много лет тому назад».
С тех пор постоянно общались по «Вайберу». Так, Петру познакомился с внуками, невесткой и сватьей. Так увидел и бизнес Ивана. Так же увидел и море? «А как мне к ним добраться? Не на повозке же? А как они ко мне приедут — без машины и с двумя малыми на руках?», — извиняется Петру за те три года, в течение которых они общались только онлайн.
***
24 февраля, когда Россия напала на Украину, Иван спал крепким сном рядом с женой и двумя детьми. После нескольких бомбардировок в окрестностях понял, что «наш президент — умный и порядочный человек — не смог договорится с Путиным, и началась война».
Почти две недели прятались по подвалам. «Днем не бомбили, но ночью был кошмар», — вспоминает Иван. Поэтому ночью он превращался в сову, которая считала грохот падающих бомб, выстрелы и биение сердца своих детей. Помнит, что на второй день войны, стал перед женой, которая была на восьмом месяце беременности (носила под сердцем их третьего ребенка), и объявил, что пойдет на фронт добровольцем.
«Я посмотрела на него долгим взглядом и промолвила: «Никуда ты не пойдешь! Что мне делать с двумя малыми на руках и с третьим, который через месяц должен родиться, да еще в войну?», — волнуясь, рассказывает Олена.
Они продолжали искать укрытие по подвалам. Иван научился молниеносно реагировать при звуке сирен. «В мгновение ока заворачивал детей в одеяла и бегом с ними в подвал. Дети и сейчас, услышав более сильные звуки, начинают дрожать и шептать: «Сейчас придут злые люди».
Спустя десять дней после начала войны Олена отправилась снять деньги в банкомате. Продуктов питания у них уже не осталось, и она была готова стоять в бесконечных очередях, только бы снять какую-то наличность. Пока стояла в очереди, ракета попала в здание, находившееся буквально в нескольких шагах.
«Тогда я понял, что не могу рисковать жизнью своей семьи», — говорит Иван. «Хорошо, что ракета оказалась небольшая — она только разнесла здание, а окажись из тех, которыми били по аэропорту или военному объекту, не думаю, что [Олена] выжила бы».
Мужчина уже научился различать ракеты по их размерам и силе удара. «Когда стреляли крупными, через несколько секунд шла мощная волна… Если такую ракету запустят в середину села Деренеу, то наш дом, который находится на окраине и на пригорке, от удара останется без окон и будет ходить ходуном, а в центре села образуется кратер», — объясняет Иван.
Петру встревает в разговор. Вспоминает, что с 24 февраля все просил приехать домой «в Молдову, но не знаю, чего он ждал». «Думали, все устаканиться, и мы сможем вернуться к своей прежней жизни»,— парирует ему сын.
7 марта рано утром после долгих переговоров с таксистом они выехали в сторону таможни «Паланка – Маяки-Удобное». Иван знал, что власти запретили мужчинам в возрасте от 18 до 60 лет покидать территорию Украины, но все же договорился с водителем. За то, чтобы тот довез их до Паланки, а это километров 300 км, заплатил порядка 1500 долларов — отдал практически все сбережения. «Я понимаю, почему [таксист] запросил столько. Бензина не было, а если его по дороге убьют, семья хоть с чем-то останется и сможет выжить», — оправдывает Иван водителя, продолжая дымить сигаретой.
К Паланке тянулась огромная очередь людей, вспоминает мать Олены, которая между тем тоже присоединилась к группе. Они с детьми простояли пару добрых часов на холоде, пока дошла их очередь. После проверки документов пограничники сказали Ивану возвращаться, а Олене с детьми и матерью разрешили пройти.
Но молодая женщина даже не сдвинулась с места. Оставила сумки, отпустила руки детей и стала кричать на блюстителей порядка. Олена ссылалась на одно из 11 исключений: если в семье трое несовершеннолетних детей, тогда отец может перейти границу.
«Через месяц должен появиться третий [ребенок]. Я сказала: «Вот рожу здесь и все! Не будет больше никаких проблем! Как мне с детьми и матерью ехать в Молдову? Что мне там делать, как быть, когда мне через месяц рожать, а у нас лишь пару сумок с детскими вещами и все? […] Мы ругались долго, причем даже матом. Я грубила им. Честно, мне было все равно. А что они могли мне сделать?», — улыбаясь рассказывает Олена. В правильности своего тогдашнего решения она и сейчас не сомневается.
Им повезло, что скандал услышала сотрудница молдавской таможни, и подошла к ним. Когда поняла, что Иван – уроженец Молдовы, что подтверждало видавшее виды свидетельство о рождении, и посмотрела на сильно округлившийся живот женщины, сотрудница таможни взяла мужчину за руку и заявила, что сама будет заниматься их вопросом.
«Господи, даже не знаю, как благодарить ту девушку!», — говоря это, Иван и сейчас еще испытывает волнение. «Она повела меня к своему начальнику и велела ждать за дверью. Я слышал только обрывки их разговора: «Он — молдаванин, он наш! Ты не замечаешь, что жене не сегодня-завтра рожать? Ты не видишь, в каком они состоянии, и какие они напуганные?». Когда она вышла из кабинета, посмотрела мне прямо в глаза и пожелала добро пожаловать домой».
***
Новая жизнь, которую они начали в Молдове, куда приехали «лишь с двумя сумками, да и те только с детскими вещами», отличается от их прежней жизни в Украине. «Здесь много нищеты. Мы жили лучше. К примеру, одежда и обувь у нас в несколько раз дешевле, чем здесь. […] В первые дни я был словно дикарь — видел цены и пугался. Считал каждую копейку, размышлял, что делать, чтобы растянуть те немногие средства, которые были с собой. Нам повезло, что люди здесь замечательные», — признается Иван.
В самом начале жили в основном за счет пожертвований. «Все, что поступало, мы делили с ними», — подтверждает социальный ассистент в селе Деренеу Елена Скурту. «Были и пожертвования и от монастыря, и от более обеспеченных людей, и от международных либо религиозных организаций. Помогали чем могли. Теперь уже пожертвований стало меньше. У них трое деток, причем один новорожденный. Вы представляете, что такое, приехать ни с чем, да на ровное место с такой семьей?».
Впрочем, и сами они у моря погоды не ждали. «У меня две руки и две ноги. Да и голова на плечах имеется. Были бы мир и здоровье», — подбадривает Иван сам себя. Помогает отцу на полевых работах, иногда едут вместе окучивать участки у других сельчан мотоблоком, порой помогает мужчине «на тракторе», случается, отправляться трудиться и на строительстве дома в соседнем селе.
А тем временем в нашей стране утвердили программу, которая предусматривает, что «каждый соответствующий критериям приемлемости беженец имеет право на выплату в размере 2.200 леев в месяц». «Это станет для нас огромным подспорьем», — с некоторым облегчением вздыхает Иван.
Вместе с тем, основную поддержку и сегодня они еще получают от его отца. «С 24 февраля по 7 марта переживал, чтобы их не убили. С 7 марта и по сей день переживаю, чтобы мы не умерли от голода. Отдал им все свои сбережения. Раньше я был один, а сейчас нас семеро. Если иду в магазин с внуками, трачу не менее 600 леев. Все подорожало», — отмечает Петру, задумчиво покусывая губу.
Он и Иван еще чужие друг другу. Мужчины сами это признают, но, как говорится, «голос крови не заглушить». Они изо всех пытаются восстановить отношения, которые, по сути, их никогда и не связывали. «Мы вместе побелили стену дома и убирались доме, пока Олена была в больнице», — хвастается Иван, смотря на своего отца долгим взглядом.
Из больницы Олена вернулась в апреле – спустя месяц после начала войны. Родила она мальчика. «Это наш молдаванин, а нарекли его Петру», — радостно рассказывает дедушка.
«Я хочу, чтобы они остались здесь со мной, хотя не собираюсь стоять у них на пути. Как решат, так и будет. Но это их дом. А на старости внуки станут мне утешением», — мечтает Петру. Он даже соорудил качели под орехом, растущим перед домом. Это качели для двух внуков, которые постарше. А рядом с сараем, где держит велосипед, из нескольких досок сколотил еще и песочницу.
«Это не мой дом — здесь я гость», — размышляет Иван. «Я хочу, чтобы в Молдове у меня был собственный дом, хотя и не вижу себя живущим в этих краях. Хотя, кто знает? Сложно строить какие-то планы в эти нестабильные времена. Посмотрим, что и как будет. Думаю, через месяц война будет и в Молдове и тогда нам опять придется бежать. На этот раз вместе с отцом. Я тебя одного здесь не оставлю», — говорит молодой человек и нежно смотрит на своего отца.
Фото – Полина Купча
Редактор румынской версии – Николае Кушкевич