Вадим ВасилиуКишиневский легкоатлетический манеж и Спортивный комплекс Futsal Arena, расположенный в столичном пригороде – коммуне Чореску, переоборудовали под временные центры размещения беженцев. Здесь могут найти приют до 1000 человек, которым пришлось бежать из соседнего государства от ужасов войны. Для многих из них это лишь своего рода перевалочные пункты. Кто-то остается здесь на день, кто-то на пару часов – только выпить чаю и согреться, чтобы продолжить свой путь в Румынию, Польшу, Германию или Турцию.
Когда мы побывали в центре, открытом в Кишиневском легкоатлетическом манеже – самом крупном в стране спортцентре, здесь размещались преимущественно представители народности рома, несколько азербайджанцев и семья украинцев, которая ждала автобус в Германию. Уже с самого входа во внушительное здание Манежа перед глазами открывается пестрая, живая и возможно даже хаотическая картина. Здесь царят шум и суета. У приемной стойки в коридоре толпится много людей. Несколько беженцев стоят в очереди за чаем, печеньем и сушками.
«На данный момент здесь находятся около 250 беженцев. Центр открыли в четверг, 3 марта. Вначале он был рассчитан на 500 человек, но уже к вечеру первого же дня были подготовлены 600 коек. В первый день сюда прибыли 800 беженцев, многие спали на расставленных на полу матрасах», – рассказывают молодой волонтер Серджиу Беженарь.
Члены семей держатся все вместе – словно мини-караваны. В большом спортзале Манежа расставлены раскладные койки, а на полу разложены матрасы. Некоторые койки соединили между собой, превратив в большие спальные места. На одном из них разлеглись несколько человек и маленькая породистая собачка, которая, заметив фотоаппарат, начинает лаять. Один из парней той группы просит сфотографировать его.
В поспешно оборудованной столовой еду предлагают два раза в день – на обед и ужин. Еду доставляют в контейнерах: гречка с курицей и рис с сосисками, соленья и морковь по-корейски. Все это бесплатно предоставляет некая фирма. Также есть яблоки и хлеб. В столовой молодая женщина держит на руках ребенка с черными кучерявыми волосами. Мальчик грызет яблоко, взятое из общего ящика. Женщина только прибыла из Одесской области. По ее словам, уже немного успокоилась – сбежала от войны и теперь у нее есть и крыша над головой. «Мы бежали от бомб!», – коротко объясняет она и садится за стол.
Однако в этом центре нет душевых кабин. Здесь предусмотрено только пару несколько туалетов внутри и чуть больше на улице. Женщина в разноцветном халате сетует на холод. «Почему перестали топить? Все дети заболели, у всех температура. Приходите посмотреть», – жалуется она волонтеру Серджиу.
Внутри тепло поступает от огромных кондиционеров, установленных на боковых стенах и на потолке. Серджиу звонит тому, кто отвечает за обогрев, и узнаёт, что потолочные кондиционеры отключили на два часа для проветривания помещения. Установленные на стенах кондиционеры все же работают. «Здесь непросто работать. У людей свои особенности. У них много претензий. Мы, волонтеры, держимся на энтузиазме. Не знаю, правда, насколько его хватит. Нам надо будет возвращаться к работе, к своей привычной жизни. Некоторые беженцы не хотят оставаться здесь. Одна из женщин провела здесь ночь, а когда у нее украли мобильный телефон, потребовала, чтобы ее перевели», – рассказывает Серджиу.
«Чуть дальше обустроились представители народности рома, а вот там – азербайджанцы», – показывает рукой наш собеседник. Им отвели отдельные зоны, хотя когда центр только открылся, все сидели вперемешку. «Мы немного их сгруппировали и освободили койки в одном крыле. Они не захотели находиться рядом. Было сложно. Мы ходили с громкоговорителем и объявляли о перемещении. Однако удалось найти в группе представителей народности рома лидера, который попросил их навести порядок и перенести койки. И тогда все дружно подключились и стали помогать».
Невысокий мужчина в коричневой куртке подходит и обеспокоено интересуется: «Сегодня поезд на Румынию идет? Нас человек 25. Мы собрались, готовы к отъезду». Серджиу уверяет, что ночью поезд отправляется с вокзала. «Приедут автобусы, они отвезут вас на вокзал. Поезд в 23:00, а отъезд отсюда в 21:30». Мужчина говорит, что отправляется в Румынию «с закрытыми глазами». Не знает, где окажется, где его разместят и что будет делать. «Быть может, отправимся еще дальше, в другую страну. В Киеве я работал на рынке и пригонял машины из-за границы».
Мужчина, представившийся Русланом, достает украинский биометрический загранпаспорт, показывает все печати на таможнях, которые пересекал в Европе, как будто пытаясь доказать, что не лжет. Едой в столовой не очень доволен: «Честно скажу, то, что нам дают в столовой… Конечно, хорошо, что дают хотя бы это, но уже четвертый день кормят рисом и гречкой. А дети такое не едят. Хотя бы картошку давали».
Услышав вопрос об условиях в этом центре, женщина заволновалась: «А что сказать? Что не дают чаю? Что не дают заварки? Я попросила таблетку от зубной боли, но мне сказали, что у них нет. Чем говорить правду, лучше промолчать!». Сидящий рядом седовласый полный мужчина говорит, что находится здесь, на Манеже, три дня. «Мы уехали из Киева, а бегство было сущим ядом. Мы не погибли, но уже видели ад. Я презираю и нашего президента, и Путина тоже ненавижу. Из-за них страдают миллионы людей. Страдают люди, голодные, без денег».
В разговор вмешивается парень по имени Гоча, он называет себя лидером представителей народности рома. Одет в кожанку, джинсы и кроссовки, но фотографироваться не соглашается. В ярости рассказывает об отношении на таможне к людям его народности: «Плохо поступили с нашей нацией. Они грубили нам. Я знаю, что война, все матерят друг друга во время войны! Мы четыре дня провели на таможне. Жили в туалете, нас не кормили, не давали воду!». По его словам, здесь, на Манеже, гораздо лучше. Здесь тепло, есть еда, есть место, где можно спать. «Но мы не привыкли так жить! Мы не те цыгане, которые ездят со своим табором. У нас свои дворцы, мы жили в достатке, а теперь оказались бомжами».
Другой юноша народности рома, который на удивление носит маску, подходит и просит помочь. Он кажется застенчивым и сильно обеспокоенным. Говорит почти шепотом. «Мой отец и моя мать находятся на таможне в Паланке с украинской стороны. Нужен человек, который сделает видео и скажет, что эти люди прошли (показывает рукой на своих братьев – прим. автора), а их родители находятся на таможне».
На вопрос, почему не снимет сам такое видео, юноша отвечает: «Нам не поверят. Скорее вам поверят». Видео необходимо для того, чтобы переслать матери, а она уже покажет его пограничным полицейским. Юноша держит в руке телефон, а с экрана его мать тоже настаивает: «Детей пропустили, а нас – нет. Скажите, что их дети перешли, а родители – нет. Помогите, пожалуйста!».
Пять детей достают удостоверяющие личность документы, держат в руках, чтобы можно было снять на видео: «Семья Золотаренко хочет воссоединиться в Кишиневе».
Между оживленным помещением Манежа, которое похоже, скорее, на муравейник, и помещением Центра Arena Futsal в коммуне Чореску, где тихо, чисто, условия лучше, к тому же больше незанятых коек, разница огромная.
На календаре 7 марта. Вторая половина дня. Группа из 14 человек – две семьи – заходит в здание. Первая реакция – две женщины начинают рыдать. Одна из них не решается остаться в этом центре для беженцев. Волонтер по имени Виорика пытается ее убедить: «У нас просторные душевые кабины, отдельные туалеты, здесь тепло. Решайтесь! Давайте благодарить Бога, что вы добрались живыми. Война ведь».
Женщины смотрят друг на друга. На их лице печаль. Прошло 11 часов между бомбардировкой близ их дома в Черноморске Одесской области и прибытием в кишиневский пригород. «В шести километрах от нас воинская часть. Еще с советских времен. Я еще девочкой туда ходила. Сейчас мне уже 50. В пять утра ее разбомбили. Самолет пролетел прямо над нами. В доме люстры дрожали. Муж, тесть и мама остались дома…».
Группа украинцев решает разделиться. Одна из семей будет жить в доме, предоставленном сельчанами из Чореску. А семья с детьми более старшего возраста останется в центре для беженцев. Семьи обнимаются и расстаются.
Вскоре на столе, установленном в коридоре, появляются чайник с кипяченой водой, чай, кофе, печенье и несколько контейнеров с горячей едой, доставленной из местного ресторана. Семья садится за стол. По всей видимости, люди оправили от шока: они вместе, на улице спокойно, бомбежка далеко. Волонтер по имени Владимир – юрист, он объясняет беженке, которая по специальности медсестра, что если та получит статус беженца, у нее есть право устроиться на работу в Республике Молдова, а у работодателя нет никакого законного основания отказать ей в трудоустройстве. Глаза женщины начинают светиться надеждой, а дочь говорит ей: «Вот, мама, и для тебя найдется работа!».
В большом зале установлено 400 раскладных коек – все новые. На койках сложены покрывала, одеяла и подушки – большинство еще не использованные. На складе ждут своей очереди еще 100 коек. Туалеты и душевые чистые, помещение отапливается, а большинство коек свободно. Только в левом крыле зала койки заняты беженцами – примерно 20% помещения.
«У нас 15 семей беженцев», – рассказывает волонтер Виорика, живущая здесь же в коммуне Чореску. Проводит нас по Центру. «На складе у нас есть детское питание, гигиенические средства и продукты, игрушки, одежда. Все за счет пожертвований. Некоторым, кто приносят игрушки и одежду, мы даже отказываем, ведь пока у нас этих вещей достаточно». Беженцам предлагают и горячий обед в одном из местных ресторанов.
В этом же центре находится и Наталья. Она приехала вместе с матерью и восьмилетним сыном из Николаева. Этот город, расположенный на юге Украины, сильно пострадал из-за бомбардировок. Наталья и ее семья ждут автобус, чтобы уехать в Германию к родственникам. «Нам удалось выбраться из города, хотя мосты были заминированы».
Вопрос о том, ждали ли россиян в русскоговорящем Николаеве, рассмешил Наталью. «А где их ждут? Где? И кто их ждет?», – смеется полная иронии женщина. «Мы русскоговорящие, а теперь попытаемся говорить хотя бы на суржике (смеси украинского и русского – прим. ред.). Не хотели мы никакого освобождения. Херсон тоже не хотел».
Наталья ждет окончания войны, чтобы вернуться домой, в Николаев, где, по ее слова, они жили в достатке. «Мы бросили дома, бросили машины, все бросили. У нас был свой бизнес – реабилитационный центр. Мы сбежали от бомбежки. Но жизнь продолжается. Я спасаю своего восьмилетнего ребенка, но у меня есть и 28-летний сын. Он врач, сейчас парень в Киеве в территориальной обороне. Вывез семью во Львов, а сам вернулся в Киев отстаивать свободу», – рассказывает она.
Женщина находится в оборудованном в коммуне Чореску центре первый день и всем довольна. «Мы признательны вашему народу за такой прием. Мы рассчитывали хотя бы на палатку! Мы не ожидали такого приема».