Домашних агрессоров в электронные «кандалы»?

Иван привязывает вожжи к колу во дворе дома. Смотрит на кобылу из-под густых седых бровей. Животное устало после часа езды в соседнее село, куда мужчина ездил на уколы, поэтому ждет, пока его распрягут. Сильно отекшими руками Иван подходит к взопревшей кобыле и нежно гладит по спине. На днях она должна разжеребиться.

«Ну же, потерпи немного. Сейчас распрягу и покормлю».

Кобыла остается стоять, навострив уши, а мужчина идет к дому, стоящему прямо на гребне холма, на котором раскинулось село. Иван устал, к тому же у него разболелась голова. Сгорбившийся, с лицом, обгоревшим и обветренным на полевых работах, садится полулежа на сделанные из серого камня ступеньки. Домик у него небольшой, побеленный известкой. На оконных рамах краска местами уже облупилась.

Со двора ему видно все родное село, оно тянется аж до опушки леса. Впрочем, скорее, это даже бедный хутор, чем село. Здесь от силы проживает несколько сотен человек. «Все люди там нанимаются поденщиками в соседние села. Официально никто нигде не работает», — поясняет социальная ассистентка.

Ивану 50 лет, но выглядит он на все 60. Постарел от забот, бедности, алкоголя и нелегкой работы в поле. Вытягивает правую ногу, которую при ходьбе волочит, словно хромой.

На самом деле нога у него не болит. Просто последние почти три месяца носит электронный браслет, который к ноге ему прикрепили стражи порядка. Устройство не боится воды, но мужчина предпочитает не проверять его устойчивость. «Я даже не мою эту ногу. Мне сказали, что, если что-то испорчу, заплачу штраф — а это в районе семи тысяч леев», — признается Иван и тянет штанину вверх.

В начале февраля он поссорился со своей сожительницей Юлькой. Что есть мочи врезал ей ладонью по впалым щекам. От удара у нее на лице осталась глубокая царапина, словно борозда. Женщина не стала терпеть унижение и боль и вызвала полицию. Тем более, это был не первый удар от благоверного. Дело дошло до суда, а Юльке обеспечили защиту на 90 дней и выдали маленькое устройство размером со спичечный коробок. С его помощью она может держать бывшего сожителя на расстоянии.

«Дура!», — цедит Иван сквозь зубы. Достает из кармана куртки сигарету, зажимает ее в полусгнивших зубах и жует с удовольствием. Вокруг глаз у него уже образовалась сеточка морщин — так называемые гусиные лапки. Взгляд мутных глаз останавливается через дом — там живет его Юлька. Во дворе никаких движений. Только куры глупо кудахтают. Сама хозяйка отдыхает в доме. Накануне трудилась поденщицей – помогала сажать, поэтому сегодня почти не чувствует рук от усталости и напряжения.

Иван может только смотреть на нее. Причем на расстоянии — не ближе 150 м. Когда оформлялось защитное предписание, судья объяснил сожителям, что им запрещено звонить друг другу, общаться или приближаться друг к другу. В противном случае на Ивана заведут уголовное дело. И как только расстояние между ними уменьшается, Юльке на телефон сразу же поступает звонок от робота: «Внимание, угроза! Обидчик приближается». Браслет на ноге Ивана начинает пищать. «Мне нужно отойти в сторону», — объясняет мужчина.

Было дело, ему пару раз звонили из Национальной инспекции пробации (НИП) — учреждения, которое осуществляет в режиме реального времени мониторинг семейных агрессоров. Сотрудники ведомства интересовались, что случилось, так как расстояние между Иваном и Юлькой значительно уменьшалось, а в таких случаях инспекторы связываются как жертвой, так и с обидчиком.

Иван тогда был у соседа, а его бывшая сожительница как раз проходила мимо его дома. Когда браслет запищал, Иван чуть было не уронил стакан. «Куда, бля, отойти? Пищал от Костиного до Таниного дома на холме. Потом я забыл дома монитор, от которого сигнал поступает на браслет, и отправился по делам. Опять позвонили. Вернулся, чтобы взять монитор. Однажды проезжал на телеге мимо ее дома. Я знал, что Юлька уехала, но она забыла дома ту штуку и браслет орал. Когда позвонили, я сказал им, что иду по дороге и по ошибке встретился с бывшей», — раздраженно рассказывает мужчина. «Ну так ходи окольными путями теперь, господин Иван», — намекнули ему блюстители порядка.

Вот почему уже три месяца мужчина обходит стороной дорогу, по которой обычно возвращается из соседнего села, где время от времени подрабатывает, где покупает хлеб и конфеты своей дочурке. Раньше проезжал на телеге аккурат по центру села, мимо Юлькиного дома, и выходил прямо к шоссе. Теперь же объезжает полхутора, едет практически по окраине, чтобы не запищал браслет.

14 инспекторов НИП следят за обидчиками круглосуточно. Работают инспекторы по сменам — дневным и ночным, их распределяют по трое в смену. «Число охваченных мониторингом людей постоянно увеличивается. Инспекторы справляются, но мы все уже на пределе сил», — признает главный инспектор НИП Кристина Щербаков.

«Дура!», — цедит мужчина сквозь зубы еще раз. «Хоть бы поколотил, как положено, а так… Подумаешь, дал оплеуху. Так меня сразу в станок, вот и хожу закованный в кандалы, словно раб какой-то на галерах…. Я свой урок усвоил, но и она тоже хороша. Нечего было ходить жаловаться и судачить», — жалуется мужчина.

С наказанием не согласен. Особо раздражает позор, которому подвергается, когда браслет начинает пищать. «Раньше люди резали друг друга и никто не вызывал полицию, а сегодня за какую-то х…ую перепалку или пару оплеух тебе уготован такой позор. Она тоже еще тот фрукт, ничего не скажу. Расцарапала меня всего, словно бешенная кошка, а ведь наказали только меня».

Докурив сигарету почти до фильтра, встает и стоит, прислонившись к опоре, которая поддерживает козырек дома. Насупившись, рассматривает огород, наполовину заросший сорняками, да мертвой крапивой. Ее сиреневые цветы теперь словно ковер покрывают приусадебный участок.

«Вот эта пядь земли близко к Юлькиному дому. Как мне прополоть ее, если как только зайду туда, браслет сразу же начинает пищать! Стоит пойти к колодцу или чуть ниже, опять пищит. Его мать, да за ногу с этим браслетом! Я же просил их установить до 200 м, так нет же! Взяли и установили 150… Ладно, попрошу кого-то помочь», — объясняет Иван и идет распрягать кобылу.

.

***

Юлькин дом стоит лицом к лесу, то есть выходит на противоположную от Ивана сторону. Тогда в феврале она не секунды не раздумывала, а сразу же вызвала полицию. За неделю до того злополучного инцидента Иван чуть было не задушил ее в доме. Она — женщина невысокая и худая, пыталась защититься как могла от более крупного мужчины, который навалился на нее всем телом и накрыл лицо пледом. «Ну и как бороться против такого животного?», — задается Юлька риторическим вопросом. Еще заспанная она полулежит на ступеньках дома.

Тогда Юлька сопротивлялась что есть мочи и чувствовала, что ей скоро конец, как вдруг неведомая сила пришла ей на помощь. Из последних сил отпихнула Ивана ногой так, что тот отлетел на стоящую рядом кровать. Стремглав выбежала из дома и спряталась в курятнике. Зубы у нее стучали от холода, сердце бешено колотилось, а ноги подкашивались со страху. Стояла там и следила за Иваном, пока тот не успокоился и не пошел к себе. Затем белая, словно полотно, и заплаканная вышла из курятника и отправилась на остановку за Ионелой — их с Иваном дочкой. Девочка приехала на школьном автобусе из соседнего села, куда ходит в детский сад.

Ссора вспыхнула из-за старшей дочери Юльки от первого брака. Иван ее не переваривает из-за того, что та часто вмешивалась в их ссоры, вечно упрекала его, говорила, что ее матери не нужен грубый, неотесанный мужлан, который еще и поднимает руку на нее.

Когда Юлька подошла к остановке, Ионела сразу заметила, что лицо у нее красное и заплаканное. Девчушка спросила, все ли с ней в порядке. «А что я могла ей сказать? Что меня избил ее папка? Она этого не понимает. Вот и сказала, что у меня все хорошо, просто я еще заспанная, а лицо красное, потому что долго терла глаза, чтобы прогнать сон», — рассказывает женщина.

На следующей день Юлька позвонила участковой. Рассказала полицейской о случившемся. Та отправила ее в район «снимать побои» (получить медицинскую справку, в которой зафиксированы причиненные телесные повреждения – прим. ред.). Однако автобус из соседнего села приезжает в город примерно к часу дня. К тому времени, как объяснил ей охранник, судмедэксперта уже нет в кабинете – его рабочий день заканчивается в 11.00.

«На следующий день я туда уже не поехала. Потратить еще 60 лей на дорогу? Для меня это деньги. Зато Ивана оштрафовали», — вспоминает женщина случившееся.

Через неделю благоверный вернулся к ней: он был подвыпивший и злой как черт, ведь ему пришлось отдать последние 300 лей, чтобы выплатить штраф. Ворвался во двор и увидел старшую дочь, убиравшуюся в сарае.

– Убирайся н*хуй отсюда! Я как раб трудился здесь! И я здесь хозяин! — так, по ее словам, наорал на нее мужчина.

– Сам убирайся н*хуй! Иди к себе домой и там хозяйничай! — якобы парировала ему в ответ падчерица, защищаясь.

Словно молния, Юлька, которая чистила клетки кроликов, через секунду уже была рядом. Иван набросился на нее, опять схватил за шею и стал наносить удары ладонью по лицу. Девушка помчалась за мотыгой. Стала кричать, что если тот не отпустит мать, даже не моргнув, ударит по башке. А еще сказала, что уже вызвала полицию. Услышав это, мужчина оставил Юльку и убрался со двора. «Ах ты, сука! Учишь свою мамашу, что надо делать! Я вам покажу!», — предупредил он мать с дочерью, удаляясь.

«Полицейская сказала прийти и написать заявление, чтобы Ивана вызвали в суд. Объяснила, что штрафами его не остановить». С 9 февраля Юлька перестала бояться. Когда Иван нарушает установленное расстояние, раздается телефонный звонок. Робот предупреждает женщину на румынском, русском и английском о приближении обидчика и напоминает не терять бдительность. «Я смотрю, не рядом ли он со мной. Однажды случайно проходила мимо соседа, когда Иван тоже был там. Получила звонок на телефон — меня предупредили, что он близко», —рассказывает женщина..

***

Электронный браслет стали использоваться в Молдове в начале 2021 года в качестве меры пресечения в отношении семейных агрессоров. К нововведению власти прибегли после того, как пришли к выводу, что значительная часть обидчиков не соблюдает выносимые судьями защитные предписания. В этой связи власти потребовали «установить обязательное электронное наблюдение за агрессорами».

«Как и любое отрицательное социальное явление насилие по отношению к членам семьи приводит как к социально-экономическим издержкам (к примеру: увеличение числа медицинских отпусков, снижение производительности труда, рост смертности, увеличение расходов, связанных с наказанием/оказанием помощи и предоставлением консультаций агрессорам и реабилитацией жертв, содержанием детей, оставшихся без родительской опеки), так и моральных (ухудшаются отношения между супругами, распадаются семьи, нарушаются отношения между родителями и детьми, растет преступность в обществе)», — отмечают авторы проекта, которым в молдавское законодательство ввели наблюдение с помощью электронных браслетов.

Как показывают статистические данные НИП, в 2022 году мониторингом были охвачены 739 семейных агрессоров, 146 из которых нарушили дистанцию. В 2021 году 93 из 502 семейных агрессоров не соблюдали требования закона. Простой расчет показывает, что за два года, минувших после введения браслета, только примерно в 20% случаев мониторинга было нарушено предписанное расстояние между обидчиком и его жертвой.

«В настоящее время насчитывается около 400 электронных браслетов, но ввиду роста числа защитных предписаний планируется закупить больше устройств», — сообщила инспекторка НИП Кристина Щербакова.

По ее мнению, низкий процент числа рецидивов обусловлен именно системой электронного наблюдения. «Гораздо проще вмешиваться, отслеживать выполнение обязательств и запретов, устанавливать для домашних агрессоров, а также защищать жертв онлайн», — уверена она.

То же самое признают и полицейские. Их работа значительно упростилась, подчеркивает ВРИО начальника Национального инспектората общественной безопасности (НИОБ) Эдуард Бабчинецкий. «Если до 2021 года полицейские практически ходили за ручку с обидчиками после выдачи защитного предписания, то теперь у них нет этого стресса. До введения этой системы мы во многих случаях даже не были в курсе нарушения защитного предписания, ведь жертвы не сообщали [стражам порядка], так как через 2-3 дня могли передумать и захотеть помириться с обидчиками. Электронное наблюдение уже не допускает такого».

Ивана ненавистный браслет сделал более ответственным и дисциплинированным, уверена участковая. За три месяца мониторинга полицейской ни разу не пришлось вмешаться. «Он неконфликтный, но если выпьет, начинает материться. Его словами невозможно было остановить», — описывает Ивана блюстительница порядка.

9 февраля 2023 года, когда было издано защитное предписание, как Ивана, так и Юльку обязали носить устройства для мониторинга. Ему к ноге прикрепили электронный браслет и выдали трекер, с помощью которого инспекторы могут в режиме реального времени следить за каждым движением мужчины. Ей же вручили моноблок, похожий на небольшой телефон. Устройство предупреждает женщину о приближении обидчика.

«В суде, когда издается защитное предписание, устанавливается и расстояние между жертвой и агрессором», — поясняет инспекторка Кристина Щербакова. «Как правило, расстояние составляет порядка 200 м. Как только дистанция уменьшается, информация сразу же поступает в НИП, где ее анализируют. У агрессора на браслете срабатывает сигнал тревоги. Для него это знак, что жертва где-то поблизости, и ему надлежит изменить свой маршрут. Жертва получает SMS или телефонный звонок, которыми ее предупреждают, что обидчик приближается, поэтому ей надо быть бдительной».

Но в случае Ивана датчики настроили на расстояние даже менее 100 м, так как бывшие сожители живут друг от друга через дом, утверждает участковая. Это же обстоятельство причиняет немало головной боли стражам порядка. «Там село маленькое – едва ли 100 м в длину. Чуть что, сразу же срабатывает сигнал браслета, хотя сам Иван фактически и не нарушал защитное предписание».

Более того, участковая еще сдержанно относится к утверждению о том, что электронное наблюдение семейных агрессоров сильно изменило положение дел. «Очень многое зависит от самого человека, от менталитета, от окружения. Есть люди, которым по 3-4 раза предписывали носить браслет, а они все равно не угомонились. Но есть и такие, кто после первого раза уже даже пальцем не тронули жертву. Есть на нашем участке и те, кто попадал в тюрьму за неоднократное нарушение защитного предписания или же за продолжение насилия в отношении жертвы», — уточняет участковая.

Кроме ношения электронного браслета защитные предписания устанавливают для агрессоров и определенные ограничения, а именно: не приближаться к месту проживания жертвы, избегать визуального контакта с ней; не связываться с ней, в том числе по телефону, не приближаться к ее месту работы или же к другим местам, которые она посещает. Однако как раз к таким действиям и продолжают прибегать семейные агрессоры, утверждают стражи порядка. Те либо отправляют жертве сообщения или звонят, чтобы угрожать и оскорблять, либо являются ней домой.

Именно поэтому общая статистика НИОБ показывает, что практически половину общего числа защитных предписаний по-прежнему нарушают. В 2021 и в 2022 году, к примеру, были нарушены 719 из 1 522 вынесенных предписаний.

Дело в том, что «НИП осуществляет электронный мониторинг и видит на экране только нарушение дистанции, только этот сегмент», — обращает внимание глава НИОБ Эдуард Бабчинецкий. «Полиция же отслеживает больше аспектов нарушения защитного предписания, такие как запрет связываться с жертвой по телефону, о чем в НИП не могут узнать с помощью электронного наблюдения. Вот почему данные НИП и данные полиции не могут совпадать. К примеру, обидчику запретили являться домой к жертве. Ее нет дома — она на работе. Но он приходит к ней домой. Хотя это нарушение [защитного предписания], НИП не может это видеть, так как расстояние между жертвой и агрессором не уменьшилось. Затем жертва узнает, что обидчик был у нее дома, и подает заявление в полицию», — поясняет Бабчинецкий.

Сам Иван признается, правда, особо не вдаваясь в подробности, что пытался звонить Юльке, хотя суд и запретил ему это под угрозой уголовного дела и тюремного заключения. Увы, ему это не удалось, так как женщина заблокировала его номер. «Внесла меня в черный список», — жалуется он.

.

***

10 лет тому назад Иван как-то помог Юльке колоть дрова, которые только привезли из леса. Иногда женщина обращалась к сельчанам за помощью, но самым отзывчивым оказался сосед Иван. Ему было 40, ей было 34. Он едва положил конец токсичным отношениям, она только что развелась с агрессивным мужем и одна воспитывала дочь.

Юльке стало жаль Ивана, который красочно расписывал, сколько натерпелся от первой. О своем новом спутнике жизни она знала только то, что тот давал бывшей столько денег, «что те уже не помещались в кошельке, когда женщина хотела что-то приобрести в магазине», и что обеспечивал ее так хорошо, что, когда открывался холодильник, «оттуда буквально вываливалась посуда с мясом».

«Он был добрым, работал, старался. Тогда Иван был порядочным. Мне он особо не нравился, но Иван не отставал от меня… „Я хочу на тебе женится. Ты сама местная, я тебя знаю, вот и деток мне нарожаешь”, — говорил он мне», — рассказывает Юлька.

Ивану тогда стало жаль ее, он помнил, как некоторые сельчане с издевкой предлагали ей обращаться за помощью к бывшему мужу, Джику, который бил ее беспощадно: ошпарил, руки дверью зажимал, избивал до потери сознания. «Я бы давно его бросила, но посаженые родители настаивали. Сказали, что если разведусь, то опозорю их. Но я уже не могла терпеть, хотя у нас и была общая дочь — моя старшенькая», — признается Юлька.

Два дня они рассказывали друг другу о своем житье-бытье, кололи и складывали дрова, а потом Юлька решилась дать Ивану шанс. Помогал ей мужчина и копать виноградник, и с делами по хозяйству. Вскоре он перебрался из своего дома к Юльке. «Так мы и сошлись. Тем более что он и детей хотел. Разве так трудно родить ребеночка? Вырастим, если родится!».

Первые годы их отношений были безоблачными. В 2016 году на свет появилась Ионела — младшенькая. Иван заботился о семье. Сам не пил, деньги все в дом приносил, Юльке работать в поле не разрешал. Хотя женщина и признается, что не могла оставлять прополку только на мужа, поэтому «загружали коляску в телегу и я тоже отправлялась в поле. Ионеле было четыре месяца, когда я вышла на работу. Земли ведь у нас было много. Мы все переставляли коляску поближе к нам, чтобы защитить от ящериц или змей. Так на поле и вырастили малышку», — продолжает Юлька свой рассказ.

Когда Ионеле было годика два, стало потихоньку рушится все, что сожители построили вдвоем: отношения, гармония и достаток. Она винила его, упрекала, что тот стал пить, хотя раньше этим и не грешил. Он это признает, но говорит в свою защиту, что запил от горя после смерти брата. «Сел на пень у мамы перед домом и, прямо как говорил со мной, так и свалился мертвым», — поясняет Иван.

Из-за того, что Иван пил, сожители стали чаще ругаться. Мужчина перестал работать, а те небольшие деньги, которые ему удавалось заработать поденщиком, тратил на выпивку. «Его словно подменили. Да еще и был ревнивым. Он ревновал меня к телеграфному столбу. Ругались мы больше из-за нищеты и лишений. Когда зарабатывал немного и я просила его купить пожрать, он мне говорил: „Нечего моими деньгами распоряжаться! Иди свои заработай. Редко давал что-то. Максимум лей 300 выдаст, да и те по большим праздникам», — жалуется Юлька.

К тому же, старшая дочь Юльки вмешивалась в их ссоры, а это буквально сводило Ивана с ума. Сожители решили расстаться. «Я сказала ему, что такие у меня уже были. Такой мужик мне не нужен», — говорит она.

Хотя они «географически» расстались, Иван признает, что сам не поставил точку в их с Юлькой отношениях, ведь свою дочурку он обожал. «Егоза! А как она с пригорка мчалась! Это надо было видеть! Настоящая конфетка! Я с ней занимаюсь, учу счету: „– А сколько будет один плюс один? – Два. – А два плюс два? – Четыре. – А четыре плюс четыре?” А она так смотрит на меня и я ей показываю два круга. „Восемь! Вечером после садика заходит ко мне проведать. Она такая красавица!», — рассказывает нам Иван, улыбаясь во весь рот.

Бывшие сожители общались, иногда навещали друг друга, но в остальном каждый был сам по себе. Вместе с тем, ссоры не прекращались. Время от времени вмешивалась и полиция, которая наказывала Ивана: то оштрафует, то заставит отработать определенное количество часов неоплачиваемого труда в пользу общества. Юлька все это терпела до прошлого года, когда Иван наказал ей постирать ему одежду. И тут женщина вышла из себя. Терпеть больше она просто не могла. Попросила дать денег хотя бы на стиральный порошок.

Иван же парировал: «денег нет, он не может отправиться на заработки как другие, а те несчастные 200 леев, которые заработает иногда, ведь люди уже пользуются мотоблоком, поэтому его кобыла никому не нужна, и самому ой как пригодились бы. Ему на что жить? На что конфетки дочке покупать?».

«Я работаю, а ты приходишь только поваляться в постели, и ждешь, чтобы я тебя обстирывала? Зачем же тогда этого ребеночка родил и семью хотел? А ведь ради той другой старался, из кожи вон лез! Я в отличие от ней как сыр в масле не каталась. Почему со мной ты по-другому, хотя я тебе ребенка родила», — ответила ему женщина упреком на упрек.

Мужчина не удосужился ответить, а набросился на нее с кулаками. Старшая дочь Юльки как раз вернулась с учебы — она училась в профучилище. Кинулась их разнимать, но и ей досталось. Девушка сразу же позвонила в полицию. Конфликт «увенчался» штрафом и многомесячным молчанием. «После того, как выплатил штраф, на какое-то время перестал пить. Даже покаялся. Но что толку», — шепотом говорит Юлька, пытаясь разнять двух драчливых кур.

Все было спокойно примерно до февраля, когда Иван едва не задушил ее в доме, а через неделю дал оплеуху, от которой на щеке у Юльки осталась царапина. После этих инцидентов мужчину, по его же описанию, «заковали в кандалы, словно раба какого-то на галерах».

С тер пор Иван и Юлька вообще не общались.

.

***

«Мне сказали больше не ходить к ней», — признается Иван, глядя на Юлькин дом, и закуривая новую сигарету. «Вот и не пойду!», — обиженно повторяет он. Но все же нехотя признается, что сильно дорожит Юлькой и Ионелой. «Вот хотел им купить мешок муки. Х*й теперь увидит, если пошла к ментам. Как понесу ей муку, раз я в браслетах теперь? Я ее прощу. Мне будет нелегко, но прощу», — уверяет мужчина и хвастается, что окончательно завязал с выпивкой.

Увы, электронный браслет в случае некоторых пар не всегда служит препятствием. «Закон не обязывает и жертву носить устройство с собой», — обращает внимание инспекторка НИП Кристина Щербакова.

Эта лазейка приводит к тому, что нередко женщины, особенно в селах, когда не справляются с работой в поле, вынуждены мириться с обидчиком, поясняет она. «У нас были случаи, когда жертва звонила в полицию и жаловалась на рукоприкладство мужа. Мы приезжали на место и видели, что мужчина носит электронный браслет, а жена отнесла свое устройство к какой-нибудь куме в том же селе, чтобы мужчина мог прийти домой», — вспоминает Кристина Щербакова.

Но к Юльке это не относится. Женщина признается, что были случаи, когда забывала моноблок дома, поэтому не знала, поблизости ли Иван. «В любом случае уже перестала бояться. Если что, позвоню в полицию», — утверждает женщина. И продолжает дальше гнуть свою линию — даже не думает мириться с Иваном, когда закончится срок ношения браслета. А его прощение ее вообще не интересует. «Ему хочется, чтобы мы помирились, но мне этого не надо. Он переступил черту и все. Я сама в состоянии воспитать свою дочь. Старшую с десяти лет в одиночку воспитывала. Сегодня ей 18. И эту сама смогу вырастить».

Вместе с тем, в стране, где еще преобладают стереотипы и предубеждения насчет домашнего насилия, Юлька скорее исключение из правил. «Мужчины, да и женщины еще не воспринимают оплеуху, пощечину или угрозы как насилие. Для них это норма. Я говорю им, что нельзя бить и совершать насилие, даже психологическое, но им это кажется чем-то естественным», — отмечает участковая.

Сказанное полицейской подтверждает и исследование «Насилие против женщин в семье в Республике Молдова». Оно показало, что значительная часть случаев физического насилия совершалась неоднократно «в силу гендерных стереотипов и определенных характеристик, приписываемых каждому из полов. Физическое насилие не только широко распространено — порой его принимают и оправдывают с социально-культурной точки зрения».

Только в прошлом году в полиции зафиксировано свыше 15 500 обращений по фактам насилия в семье — на 2 500 больше, чем в 2021 году. 

Другими словами, каждый день в течение 2022 года от жертв домашнего насилия в полицию поступало в среднем по 42 обращения или по одному каждые полчаса.

Хотя электронные браслеты важны, они — лишь звено в череде мер по защите жертв домашнего насилия, а у властей в этом отношении еще непочатый край работы.

В своем ответе проекту Oameni și Kilometri глава Управления политик по обеспечению гендерного равенства Министерства труда и социальной защиты Лилия Паскал отмечает, что Молдова добилась прогресса в деле предупреждения домашнего насилия и борьбы с ним, но указывает и на наличие определенных проблем, среди которых перечисляет следующие:

  • Высокий уровень терпимости к насилию как среди населения, так и среди специалистов, уполномоченных предупреждать это явление и бороться с ним;
  • Ограниченный доступ женщин к уголовному правосудию;
  • Агрессоры пользуются безнаказанностью или же применяемые наказания не в состоянии изменить их поведение;
  • Недостаточное финансирование специализированных услуг для оказания помощи и поддержки женщинам, оказавшимся жертвами насилия в отношении женщин и жертвами семейного насилия;
  • Нехватка программ и услуг, рассчитанных для агрессоров.

Все эти недостатки к 2027 году должны если не исчезнуть, то существенно уменьшится по своему масштабу. По крайней мере, такую цель обозначили власти в Национальной стратегии по предупреждению и борьбе с насилием в отношении женщин и насилием в семье на 2023-2027 годы. Документ опирается на четыре главные задачи (предупреждение, защита, расследование и судебное преследование, интегрированная политика) и должен быть утвержден на сегодняшнем заседании правительства.

На самом же деле новая программа по борьбе с насилием заменит предыдущую стратегию со схожим названием, которая охватывала период с 2018 по 2023 год и опиралась на те же четыре задачи. Проведенная в 2023 году оценка стратегии выявила, что ни одна из четырех задач не была выполнена на уровне хотя бы 50%. Если быть точными, то в среднем они были выполнены на уровне менее 30%.