«Мы находимся на творческом фронте»

Статья переведена с украинского языка. Оригинальная версия доступна здесь.

#1
 Игорь Китриш и Олена Била

Игорь и Олена – семья. Он родился в Харьковской области, она – в Донецке. Оба учились в Харьковском национальном университете искусств имени И. П. Котляревского, где и познакомились почти 20 лет назад. Оттуда переехали в Мариуполь, стали работать в драматическом театре. 

Это был их первый театр: «Не тільки ми родина, але і театр наша родина. Зарплатні не вистачало, але було дуже багато роботи», – рассказывает Олена. 

Почти все время в Мариуполе жили в общежитии, всего несколько лет назад им удалось купить квартиру, за которую выплачивали долги и в которой делали ремонт. Всей этой жизни наступил конец, когда 24 февраля 2022 года российская армия начала оккупировать территорию Украины, захватывая метр за метром, город за городом.

С начала полномасштабной войны России против Украины, их семья – Игорь, Олена и сын Матвей – перебрались в общежитие музыкального училища. Они жили там до тех пор, пока не услышали о возможности покинуть Мариуполь по гуманитарному коридору, который взялся обеспечивать Красный крест. Точкой сборов объявили Мариупольский драмтеатр.

К 15 марта в театре жили около 1200 человек. Каждый день с 5 марта «коридор» откладывался «на завтра» – российская сторона не выполняла свои обещания и продолжала обстрелы. Потеряв надежду дождаться «коридора», многие люди решают выехать из Мариуполя самостоятельно – кто-то прикрепил куртку Красного креста на лобовое стекло, другие писали «Дети» на машинах. На свой страх и риск колонна двинулась в сторону уже оккупированного на тот момент Бердянска. Вообще для всех, кто хотел из Мариуполя попасть на подконтрольную Украине территорию, Бердянск был своеобразным «хабом» – там можно было немного отдохнуть и, набравшись сил, поехать через многочисленные блокпосты дальше – в Запорожье. 

Среди решившихся на это были Игорь и Олена. С ними были их сын, мопс и двое студентов музыкального училища. До Бердянска добирались 9 часов, хотя это всего в 85 километрах, и раньше такой путь занял бы чуть больше часа. 

Когда вновь оказались на подконтрольной Украине территории, первым делом поехали в Харьков – там жила мама Игоря. Они забрали ее с собой, и отправились на другой конец страны – в Черновцы. В Харьковской области не было театра, а оставаться в профессии для них было очень важно, поэтому устроились на работу в Черновицкий театр. 

А 6 мая стало известно, что Донецкий театр будет возобновлять свою работу. Многие работники театра к тому времени были либо в Европе, либо где-то в Украине – работали в других театрах, либо оставались в Мариуполе (и перешли на сторону россиян). Игорь с Оленой откликнулись на предложение, и отправились из Черновцов в Ужгород.

.

Мы понимаем, что этого уже не будет

Игорь: Мы жили как в тумане, и начали отходить от всего этого где-то осенью. К тому времени мы уже перебрались в Ужгород, начали работу, поставили спектакль «Крик нации», уже поехали на гастроли в Краков (Польша). А потом начали ставить уже какой-то другой спектакль, и это все было, знаете, течет жизнь и течет, и все нормально, и все хорошо, но начало приходить понимание того, чтобы было, что могло быть, что будет.

Олена: Трудно говорить о том, что как будто ничего не случилось, потому что все же есть война, а мы переехали в город, в котором нет даже комендантского часа. Люди немножко по-другому себя ведут, понимают и относятся к этому. Они знают о том, что их родители, их сыновья отправились защищать родину, они видят, что мы уехали оттуда. Может и так кто-то воспринимает? «Ну, вот выехали, ну, как-то так уже год прошел, ну, и устраивайтесь, что вам еще?… Что вы еще хотите?». Они просто не понимают, что вообще-то у нас нет дома, у нас нет даже кухонной утвари. Трудно людям это донести.

Мы сейчас обосновались в нашем театре благодаря тому, что в Ужгороде нас приютил Закарпатский театр. Поэтому у нас есть возможность смотреть и их спектакли. 2-3 дня назад мы смотрели спектакль и почему-то на нас так нахлынули какие-то такие воспоминания о своем театре. Мы даже немножко растрогались. – Почему? Потому что мы все же проработали 20 лет в одном театре – у нас был свой зритель, у нас были свои роли, у нас были свои любимые роли. Ну и каждый актер мечтает о бенефисе в своем театре, но мы понимаем, что этого уже не будет. Не только не будет там квартиры – не будет и наших друзей. Но, тем не менее, мы остались в профессии и находимся на творческом фронте.

.

Он так и не увидел свободной Украины

Олена: Часть трупы осталась в Мариуполе, мы даже не знали их отношения [к России]. Для нас было неожиданно, что они там остались. Они восстановили, оказывается, второй театр – он уже считается Мариупольским республиканским театром. Там осталось очень много людей из административной части, а вот актеров не очень много. Но здесь [в Ужгороде] мы восстанавливали театр вообще с нуля.

Мы 1 июня [2022 года] приехали – у нас не было даже сценария. Мы все участвовали. Приехали, и сразу начали смотреть документальные фильмы, читать много книг, опубликованные письма к сыну – Дмитрию Стусу. 

Игорь: Стус в то время был единственный, кто возрождал украинский язык в Донецке. Именно за это попал в лагеря. Для него слово – оружие. Его арестовывали дважды: первый раз в 1972 году, а во второй – в 1980 году. Дали 5 лет. Умер он еще до окончания срока. Его тело не позволяли забрать, чтобы похоронить на родине, таким было отношение. Его тело должно было досидеть его срок. Он так и не дожил, не увидел свободной Украины. 

Для нашей страны сейчас вообще это все борьба. Так мы пытались показать, как боролся Василий Стус, чтобы украинцы так же боролись с теми «советскими» людьми, которые остались до сих пор в России.

Олена: Уже не имеет смысла собирать что-то, что-то планировать. Ты уже понимаешь ценность жизни по-другому. Какие-то вещи вообще-то уже не имеют ценности. Будем здоровы, будем стараться вкладывать все свои силы в восстановление и продолжение жизни Мариупольского театра, потому что в этом мы видим свой смысл жизни. Жизнь своего ребенка – что еще мы можем дать ему как не спокойных здоровых родителей, которые могут сопровождать его в будущее, обеспечить ему родительский тыл.

История из цикла «Мариупольская драма»