40 лет под землей

Три раза в день. Пять дней в неделю. Около 250 дней в году. Почти четыре десятилетия Антон Попа регулярно спускается под землю. Для него блуждание в «чреве» Земли давно уже превратилось в банальную рутину. На глубине нескольких десятков метров нет зимы или лета. Нет там снегопада или зноя. Погоде подземное царство неподвластно. Здесь царят темень и неопределенное время года, а ртутный столбик термометра всегда показывает +14 по Цельсию.

В кабинете, расположенном на втором этаже мрачного старого здания, дядюшка Антон склонился над письменным столом. Его голубые глаза «бегают» по пожелтевшим страницам журналов. Крепко сжимая массивными пальцами ручку, он что-то записывает. Его лоб испещрен глубокими морщинами. Дядюшка Антон, кажется, и не замечает творческий беспорядок, царящий на столе, где свалены вперемешку шахматная доска, ручки, каталоги, рекламные флаеры, коробки чая и чашки.

На стене сбоку гипнотизирующий глаз орла-крестоносца с государственного герба, не мигая, следит за происходящим в помещении. На этой же стене висят несколько картин и календарей, причем даже оставшиеся с прошлых лет. Два продолговатых окна напротив пропускают в помещение утренний свет. Рядом на стене висит кадило, которое однако зажигают только «по праздникам».

Поседевшему подвижному мужчине почти 60 лет, но его мощное телосложение не хочет сдаваться под натиском прожитых лет. Резко поднялся из-за стола, схватил один из журналов, белый лист бумаги и вышел.

Дверь кабинета выходит в просторный зал. На стульях, установленных вдоль стен этого помещения, расселись больше двух десятков уже немолодых мужчин. Белый микроавтобус каждое утро «собирает» их в соседних селах и привозит на работу. Мужчины шепчутся и хихикают словно парнишки. Они утихают только когда появляется дядюшка Антон.

«Завтра будет аванс!», – сообщает он им радостную весть. «Ооо!», – восклицает кто-то из мужчин, а тишина вскоре уступает место глухому гулу. Затем рабочие по очереди подходят к столу и записывают на белом листе сумму, которую им хочется получить. Потом подтверждают факт явки на работу, расписавшись в журнале, и заходят в раздевалку. «У меня уже правая ладонь зачесалась», – заметил один из них. «Ух ты! Деньги чувствуешь!», – улыбаясь, озвучил свой вывод другой.

Когда все рабочие отметились на белом листе и в журнале, дядюшка Антон удаляется в свой кабинет. Еще полчаса занимается бумагами, а затем вновь выходит. Правда, перед этим он не преминул осенить себя крестным знамением перед иконой, висящей над дверью.

Спускается по ступенькам, выходит из здания, сворачивает за угол и вновь заходит в здание. На этот раз уже через другую дверь. Идет в душевую, принимает душ и переодевается из обычной одежды в рабочую. Натягивает на себя синюю форму, надевает на голову белую каску. Затем заходит в соседнее помещение, где полным-полно металлических шарообразных фонарей. У прибора для зарядки аккумуляторов стоит Валентина – пожилая женщина в цветастом платке и синем халате.

Женщина протягивает дядюшке Антону фонарь и перебрасывается с ним парой слов. Они вместе трудятся полжизни. «Он отвечает за всех шахтеров. Находится с ними в шахте. Порой защищает их перед начальником. У нас есть рабочий, который порой выпивает, поэтому не часто появляется на работе, так мастер от него не отстает, постоянно зовет его на работу. Где такое видано, чтобы мастер за рабочим ходил?!», – рассказывает женщина о своем сослуживце.

Между тем в помещение заходит высокий мужчина. На нем джинсы и куртка. Это главный инженер Сергей Бордя. Он тоже берет фонарь и белую каску. Получив снаряжение, мужчины выходят на улицу. Они долго ждут, пока кто-то из сослуживцев принесет металлический провод – из шахты сообщили, что провод нужен для одной из машин.

Вход в шахту находится напротив корпуса, в котором располагается кабинет дядюшки Антона. Это темная зловещая дыра в стене, прорубленной в склоне холма. Если быть точнее, то там два отверстия. «Через одно проходят рабочие, а через другое – заходит воздух», – поясняет главный инженер. Непринужденно шагая, мужчины заходят внутрь. Эхо шагов раздается под каменным сводом, а их тела при ходьбе отбрасывают впереди себя длинные тени.

Шахта, в которой трудится дядюшка Антон, располагается примерно в ста метрах от трассы Кишинев-Орхей – на окраине села Мэгдэчешть, которое находится на границе Криуленского района. Двор выглядит словно строительная площадка: ожидающие погрузки грузовики, старые грузовики на голой оси, заржавевший кран и множество известняковых глыб, добытых из недр Земли. Здесь же возвышаются несколько старых зданий. Все это «хозяйство» стерегут 12 собак разного окраса.

В настоящее время это самая глубокая из всех работающих в Республике Молдова шахт. Ее глубина – 150 м, а протяженность галерей достигает 6.200 м, судя по данным, предоставленным Агентством по техническому надзору при Министерстве экономики и инфраструктуры. Вообще она находится на втором месте среди отечественных шахт, уступая только шахте «Sarmat» в гор. Крикова, которая временно закрыта. Ее глубина равна 217 м, а протяженность галерей составляет 7.800 м.

Больше половины жизни дядюшка Антон провел в Мэгдэчештской шахте. Теперь он на пенсии, но его зарплата едва ли доходит до 3.000 леев. Парадоксально, но в свое время именно зарплата убедила его поддаться на манящий зов Земли.

В молодости ему хотелось стать профессиональным борцом, поэтому он поступил в Кишиневе в спортшколу. Однако на третьем курсе нужда заставила его, да и других парней податься в донбасские шахты. Затем пошел в армию, вернулся в свое родное село – Пашкань Криуленского района, стал помощником бригадира в колхозе. «Я получал всего 120 рублей, но трудиться приходилось допоздна и это меня не устраивало», поведал нам дядюшка Антон.

Так он стал работать на шахте в соседнем селе Мэгдэчешть, которая в то время носила название «Криковская шахта». «Здесь мы работали по сменам, у нас было и свободное время, а получали мы 500 рублей. С такой зарплатой в то время ты был барином», – ударился шахтер в воспоминания.

Лет 10 добывал камень, затем его все повышали в должности, пока не стал мастером. Сейчас в его подчинении около 60 рабочих, а с тех пор, как начальник бригады оказался в больнице, все его полномочия легли на плечи дядюшки Антона.

Однако новая должность не избавила его от прогулок по недрам земли. Поэтому каждый день еще с 1980 года он регулярно уходит в подземелье. С тех пор, наверное, уже почти 30.000 раз посетил каменное царство.

Дядюшка Антон жалуется, что именно заработная плата и тяжелые условия труда не привлекают молодых в эту сферу, поэтому коллектив все больше и больше стареет. «На практику пришли пять студентов Технического университета – пять парней и девушка-геолог. Но никто не захотел остаться. Не идут молодые на такую зарплату», – подытожил мастер. Дядюшка Антон признался, что и его старший сын не выдержал больше семи лет на добыче.

По данным Национального бюро статистики, в этой отрасли средняя зарплата составляет 3.600 леев. Это чуть больше, чем в самой плохо оплачиваемой сфере – рыболовстве (2.200 леев) и в 3,4 раза меньше, чем в самом высокооплачиваемом секторе, то есть IT-сфере (12.400 леев).

«Равнодушия много. Мастер не строгий, но если наверху не принимают меры, то он не особо может нам помочь. Иногда можно сказать о человеке, что он плохой, но дело в том, что он просто не в состоянии сделать больше», – заметил один из шахтеров по имени Валериу Пантя.

Внутри шахта представляет собой высокий тоннель шириной с грузовик. Внизу все белым-бело от известняковой пыли, которая сразу же покрывает обувь. Белесая густая пыль висит и в воздухе, но дядюшка Антон поясняет, что уже привык к ней. «Чтобы работать в шахте, нужно иметь железное здоровье и быть в отличной физической форме. Здесь трудятся самые сильные мужчины», – уверен мастер.

Когда свет за их спиной гаснет, шахтеры зажигают фонари. Это единственный источник света в каменной бездне. Два бледных круга все бегут за ними. Света, который дают фонари, достаточно, чтобы видеть, где они ступают. Дорога, по которой они идут, с небольшим уклоном, она сворачивает то вправо, то влево. Галереи Мэгдэчештской шахты занимают два уровня. В настоящее время добыча ведется только на первом. Как объяснил нам дядюшка Антон, этот уровень находится на глубине порядка 60 м.

В какой-то момент грохот приближающегося автомобиля нарушил священную тишину. Через пару секунд свет двух фар рассек темноту. Шахтеры становятся у стены и ждут, пока пройдет, грузовик, затем продолжают свой путь. Где-то справа зловеще свистит труба. Постепенно свист утихает, а потом его и вовсе не слышно.

Пройдя по галереям почти целый километр, мастер и главный инженер добрались до первой бригады рабочих. Место работы сильно освещается машиной, которая режет камень. В бригаду входят трое мужчин. Один управляет машиной, а двое других снимают котельцы и раскладывают их на прицепе, который затем выводят на поверхность.

«Каждый котелец весит около 20 кг, а рабочий за день поднимает почти 10 тонн», – пояснил главный инженер. Ежедневно рабочие добывают от 60 до 80 кубометров камня, который предприятие продает строительным компаниям.

«Многие здания в Крикове, Кишиневе, Бельцах и других городах республики были построены именно из добытого здесь известняка. В свое время Крикову называли шахтерской столицей», – рассказывает дядюшка Антон. Между тем он проверяет оборудование, рабочих, гордо проставляет подпись на котельце, указывая и дату.

В шахте шесть бригад, поэтому мастер и главный инженер обходят всех. И в каждом случае дядюшка Антон оставляет на каменной глыбе свой автограф. На обратном пути они изменяют свой маршрут. Проходят мимо глубокой ямы, на дне которой какая-то машина измельчает камень.

Дорожка, сколоченная из досок и металлических балок, ведет к гроту. Там прямо в камне стоит домик, состоящей из одной-единственной комнаты. Из него выходит рабочий. Шахтеры здороваются и наши герои продолжают свой путь. Ближе к выходу воздух становится холоднее. Еще один поворот и вдалеке уже забрезжил дневной свет. Мужчины ускоряют шаг.

Вначале заходят к Валентине – женщине в цветастом платке и синем халате. Сдают ей фонари, оставляют каски и поднимаются на второй этаж. Проходят мимо помещения, полного плесени и грязи, в котором оборудованы десятки спартанских душевых, разделенных металлическими перегородками, и проходят через раздевалку. Сменная одежда рабочих, висящая на разнокалиберных вешалках, приваренных к толстым трубам, выглядит как пугала для птиц, зато их обувь кокетливо расставлена на металлической подставке.

Здесь пути двух сослуживцев расходятся. Дядюшка Антон отправляется в свой кабинет заполнить кое-что в журналах. После повышения ему приходится делить свое рабочее время между «подземельем» и «наземным миром».

На стене за рабочим столом висят несколько дипломов. Хотя его давняя мечта так и не сбылась, мужчина всю жизнь занимался спортом и принимал участие в различных состязаниях по профсоюзной линии. На первом этаже здания есть небольшой бассейн площадью около трех квадратных метров. Дядюшка Антон поведал нам, что именно с бассейна для него начинается утро: «После гимнастики я три раза ныряю в бассейн с холодной водой». Он уверен, что именно поэтому и не болеет слишком часто, хотя память, случается, порой подводит его.

Рабочий день заканчивается к трем. Принимает душ и придирчиво рассматривает себя в зеркале – «не выглядеть же мне подобно пугалу!», переодевается в обычную одежду. На выходе из здания крупный светлый пес прыгает к нему с громким коротким лаем. «Белый, успокойся!», – мягко ругает его дядюшка Антон.

Пес в ответ заскулил и успокоился у его ног, положив мордочку на лапы. «Меня он слушается», – довольно заметил мужчина. Еще две собаки, подняв головы и высунув языки, смотрят на него издалека.

Проверив территорию и переговорив со сторожами, дядюшка Антон сел за руль старенькой красной «Лады». Он живет в селе Порумбень – примерно в 2 км от шахты. Чтобы добраться домой, ему надо минут десять. Заезжает на машине в некое подобие гаража и заходит в узкий двор.

На ступеньках дома появляется невысокая женщина с коротко постриженными черными волосами и светлым лицом. Это его жена Елена. «Вот ты немного задержался, а я уж забеспокоилась. Я все думала: «Чего же он не идет-то…», – пожурила его супруга.

Хотя она сама родилась в шахтерской семье, все же печальные мысли иногда ее посещают. Прошлой осенью, когда рухнул потолок Пашканской шахты, а под завалами погибли три работника – все жители села Мэгдэчешть, женщина была в Кишиневе. Из-за суматохи она не поняла точно, где именно случилась трагедия.

«Мое сердце билось: Тук, тук, тук...», – рассказывает она. – Я даже звонила ему пару раз, но каждый раз срабатывал автоответчик. Я беспокоилась. Да еще в автобусе, когда возвращалась домой, какая-то женщина спросила: «Слыхала, что случилось-то? Это было не на шахте Антона?». Я уже узнала, что авария случилась не в его шахте, и уже немного успокоилась».

Фото – Михаил Каларашан