Пасхальные заметки

И в Чистый Четверг, и в Страстную Пятницу, и в Страстную Субботу село Телица Ноуэ готовилось к празднику. В семи домах, сколько насчитывается в этом населенном пункте, собралось в общей сложности 17 человек. Кто-то прибыл из-за Прута, кто-то из-за Океана… Местные жители принялись вытряхивать половики, мыть окна, подметать, красить, закупать продукты, замешивать тесто и стряпать множество блюд, чтобы потом накрыть праздничные столы.

Здесь нет ни магазина, ни аптеки, ни почтового отделения или школы. Даже церкви. Зато простирается залесенный холм, тянущийся до Днестра, и сад тутовых деревьев. Холм защищает сад от пыли, которую поднимают грузовики, каждый день ездят к расположенному поблизости песчаному карьеру.

Город – он же райцентр Анений Ной – и село, в котором, как показала перепись 2014 года, проживают 14 человек, разделяют 15 км ухабистой дороги. По ней трясется курсирующая пыльная «маршрутка». Село Телица Ноуэ встречает без указателя. На въезде есть остановка из жести, которую недавно установили местные власти. Отсюда надо идти по дороге, проторенной машинами и людьми, перейти жестяной же мост, чтобы дойти до села, состоящего из семи домов, шесть из которых расположены по левую сторону.

В первом живет медсестра районной больницы Родика Склярова с сыном Давидом, который учится в Кишиневе в строительном профучилище.

Их соседка – Виорика Граждян. Это невысокая полная женщина, которая почти всегда одна возится во дворе. Ее муж Виорел и младший сын каждый день ездят засевать земляные наделы, принадлежащие жителям села Телица. Старший сын уехал на заработки за границу.

Чуть поодаль живут супруги Нина и Серджиу Лебедь. Они заканчивают подготовку к приезду двух сыновей из Румынии – младшего Иона и старшего Вадима, который приезжает с женой Мариной и детьми Дариусом и Кэтэлином.

В четвертом дворе живет Раиса Граждян. Это худощавая старушка поит гусей, пока ее муж Михай прячется в доме от солнца. Они – свекры Виорики Граждян.

Хозяева пятого дома уехали в США к своим детям. Когда немного теплеет, в село обычно возвращается Захария Некулисяну – преподаватель, увлекающийся миром насекомых.

Шестой двор пустует. Раньше здесь жил Ион – мужчина лет сорока, но он женился в одном из соседних сел.

Последний дом – он же единственный по правой стороне – принадлежит супругам Любе и Михаю. Она в свое время была бригадиром, а он – трактористом в селе Телица.

Глава I

 «Я – атеист»

В Чистый Четверг Раиса Граждян отправилась вместе с невесткой Виорикой к семейному врачу, который обслуживает село Телица, померить давление: последние несколько дней ее мучают головокружения. Дома остается ее муж – дядюшка Миша, который больше времени проводит в поле, чем во дворе.

Нина Лебедь выносит на улицу ковры и половики. Вытряхивает их, стирает и оставляет сушиться. Пока ее муж Серджиу, занят нанесением цементного узора на вторую половину дома, она принимается мыть окна. Потом устраивает себе небольшой перерыв, чтобы немного перевести дух, а тем временем замешивает тесто для пасхального кулича.

Родика Склярова сегодня в смене в районной больнице, а Захария Некулисяну еще не вернулся из США. Люба – хозяйка единственного строения, расположенного по правую сторону дороги, сейчас дома, но она прогнала нас со двора, так как мы зашли к ней без разрешения через открытую калитку.

На следующий день – в Страстную Пятницу – Родика возвращается с работы к 11:00. Попила чай, затем зарезала и ощипала селезня, успела постирать целый ворох одежды, поставила холодец вариться и все суетится по дому – то подметает, то вытряхивает половики.

Раиса отправляется в райцентр за покупками. Возвращается с сумкой и черным пакетом «с календарем». Они настолько забиты всякой всячиной, что женщина с трудом тащит их. Сумку с колбасой и другими продуктами оставляет в сенях. Черный пакет с картошкой отдает Виорике, которая как раз пришла позвать ее помочь трусить половики.

В Страстную Субботу Родика тоже съездила в райцентр купить снеки и торт, затем поставила холодец вариться, накрутила голубцов из виноградных листьев, покрасила яйца и замесила тесто для хлеба.

И Виорика съездила в райцентр заправить газовый баллон. Затем она накормила и напоила домашнюю живность, попросила у соседки краски для яиц, перекрутила мясо через ручную мясорубку, поставила холодец вариться, а после обеда уселась поболтать, да попить пиво со свекровью Раисой и с Родикой.

– Когда видела, как ходят [люди] с тысячными купюрами и переполненными торбами в магазине, у меня аж разболелся затылок, – рассказывает Родика.

– Как будто собираются есть за двоих, – заметила Раиса.

– У меня холодец, котлеты, жареное мясо, крашенки. Еще накупила помидоров, огурцов, редиски, селедки и… Все! До свиданья! – перечисляет Виорика приготовленные блюда.

– Ты посмотри-ка! У нее есть огурцы и помидоры, – говорит Родика и специально смотрит на нее завистливым взглядом.

– Огурцы и помидоры были по 55, а я по 45 взяла. Купила только шесть огурцов. И три лимона, да бумагу туалетную – чтоб хоть было чем рот вытирать, и все. Ах да, и упаковку воды в бутылках, – подводит итоги Виорика.

.

* * *

Нина расставляет петушиное мясо и куски говядины по тарелкам, заливает оставшимся бульоном и украшает петрушкой. Пропускает через мясорубку мясо для котлет, делает биточки, ставит 20 яиц в фиолетовую сетку, которую опускает в кастрюлю с луковой шелухой и кипящей водой. Затем опускает сетку в холодную воду, после чего осторожно переставляет яйца на упаковку для яиц.

День проходит быстро и Серджиу – муж Нины даже не успевает оглянуться, как настал вечер и наступило время звонить священнику из Телицы. Уже пятый год подряд ему он отвечает за доставку Благодатного огня из района.

  • Батюшка, такой вопрос: Вечером все остается в силе или есть какие-то изменения?

Никаких изменений. Все в силе.

В 19:50, когда батюшка Ион звонит и сообщает, что может выезжать, Серджиу как раз схватил ведро молока, чтобы процедить его, но быстро умылся и переоделся в чистое. Тем временем священник перезвонил и сказал, что Благодатный огонь еще не доставили в столицу, поэтому спешить не стоит.

В течение следующих 45 минут Серджиу и младший сын Ион надевают самую красивую одежду, садятся в машину, заходят в церковь и берут восковую свечу, а в 21:21 они уже в городе Анений Ной. Останавливаются близ офиса «Moldtelecom» рядом с уже прибывшими где-то пятью машинами. Начинается ожидание. Вокруг царит темень.

Через полчаса рядом останавливается черная машина, которую сопровождает экипаж полиции. Оттуда выходит священник, рядом с ним стоят два полицейских. Он открывает багажник. Собравшиеся быстро подтягиваются туда.

Держа восковую свечу в одной руке и фонарь в другой, Серджиу подходит к багажнику черной машины, в котором светятся два маленьких красных фонаря. Подносит фитиль свечи к одному из них, затем зажигает от ее пламени свой фонарь и фонарь в руке Иона.

Держа в руках три источника Благодатного огня, двое мужчин медленно направляются к машине. Ион с фонарем идет впереди, а Серджиу старается не отставать от него. Он держит еще и восковую свечу, пытаясь защитить пламя рукой. Когда они, наконец, уселись в автомобиль, умудрившись не погасить пламя свечи и двух фонарей, Серджиу расплылся в улыбке.

В церкви села Телица священник встречает их и сопровождает к алтарю, читая молитвы и совершая каждение. Там они зажигают от Благодатного огня несколько восковых свечей, затем Серджиу и Ион, держа два фонаря, возвращаются к машине и отправляются домой.

Они решают ехать по прямой. Это заросшая травой ухабистая сельская дорога, на которой остались «следы обещаний», дождя и засухи. Асфальта тут и в помине не было. Однако это самая короткая дорога, разделяющая 1.099 жителей села Телица от 14 жителей села Телица Ноуэ, которые официально были зарегистрированы в ходе переписи.

Подъехав к дому, отец и сын задержались у бетонного распятья, стоящего у ворот, чтобы зажечь лампаду, опустили наполовину защитное стекло и стремглав помчались в дом. Надеются, что удастся вздремнуть часок.

.

* * *

Нина между тем уже видит десятый сон. Пока Серджиу и Иона не было, она повозилась по дому, подготовила две пасхальные корзины для освящения и оставила их на кухонном столе. Затем усталость сморила ее и женщина решила немного вздремнуть.

Примерно в 23:30 в доме начинается возня:

– Деньги взял? – уточняет Нина, поправляя кофту.

– Лей 20 хватит или сколько надо? – спрашивает и Серджиу, шаря по карманам и в кошельке.

Пока Нина достает ягненка из печи, отрезает несколько кусков, запихивает их в пластиковый контейнер и ставит в корзину, старший сын Вадим варит кофе и разливает по кружкам.

По его словам, на Пасху он предпочитает не ходить в церковь. Также молодой мужчина говорит, что до недавних пор и его отец не очень-то часто переступал порог священной обители.

– Я атеист. 20 лет тому назад и папа тоже не имел никакого отношения к религии. Это приходит с возрастом. Думаю, все дело в страхе перед смертью, – рассуждает Вадим.

– Как это у меня не было никакого отношения к церкви?! А вы, когда были мелкими, как туда ходили? – вмешался мужчина. Услышав замечание сына, он нахмурился.

– Так это нас бабуля таскала! – смеется Вадим.

Нина и Серджиу выпивают несколько глотков кофе, хватают корзины и останавливают машину напротив ворот Захарии, который вернулся из-за океана аккурат перед Пасхой. Трижды окликают соседа, пока из-за ворот, наконец, показалась его макушка.

– Давай же! Мы уже отправляемся! – поторапливает его Серджиу. Еще толком не проснувшись, мужчина протягивает им черный пакет. Сверху в него он положил и творожную пасху.

– Короче, не станем тебя будить, когда вернемся. Заберешь, когда придешь к нам на обед. То есть, не на обед, а на завтрак, – крикнула Нина вслед соседу, пытаясь убедиться, что он ее слышит.

Между тем к машине подошла и кума Люба – бывшая бригадирша. Без лишних разговоров оставила корзину у ног Нины и исчезла в ночной темени.

Глава II

 «Мы так и до завтра не выйдем отсюда»

До Телицы им ехать минут десять. Паркуются немного выше церкви, оставляют корзины в машине и заходят в священную обитель. На столе справа от двери стоит деревянная коробка, в которой выставлено три вида свечей: по лею, по полтора и по два. Нина берет одну за два лея и со свечой в руке начинает ждать.

Заметив Штефана – невысокого юношу с печальным лицом, подходит к нему и обнимает за плечи. Переговаривается с ним, потом возвращается. По ее словам, парень умственно отсталый, живет только с матерью, но она тоже больная, в церкви помогает священнику.

Свет в церкви гаснет. Священник Ион выходит из алтаря с подсвечником с тремя зажженными свечами. Подходит ближе к собравшимся людям – их около 30 человек, затем приглашает зажечь от них свои свечи. Батюшка предупреждает, чтобы они подходили по очереди и были внимательными, а то не ровен час потушат его свечи.

Когда у каждого в руке зажженная свеча, все выходят на улицу и выстраиваются в процессию. Во главе шагают священник с лампадой, Серджиу со Священным Евангелием и четверо мужчин с хоругвями. Все трижды обходят церковь в полной бездне, затем возвращаются в обитель.

Нина выдержала в духоте почти час и вышла на порог глотнуть свежего воздуха.

– Куда ты? Оставайся до утра! – говорит она мужчине, который выходит следом за ней.

– Нет, не буду стоять. А оно мне надо? – отвечает тот на ходу.

– Да будет тебе, Юра, конечно, надо, – пытается она переубедить его.

– Так ведь повторяет же одно и то же, одно и то же, – объясняет мужчина, останавливаясь.

– Так положено на праздники. Ну же, не уходи, – продолжает Нина настаивать.

Но тщетно. Мужчина, который 15 лет тому назад был ее соседом в селе Телица Ноуэ, повернулся и, тяжело ступая, направился к воротам.

Прошло еще пару минут и на пороге появляется Штефан – помощник священника. Он обижен. Быстро исчезает за правым углом церкви.

– Где Штефан? Вы его не видели? – интересуется вскоре немолодой уже мужчина, который тоже прислуживает в церкви.

– Так он ведь вышел, – отвечает ему Нина, оглядываясь в надежде заметить парня. – Очень рассердился, что батюшка не позволил ему пойти вместе с ним в алтарь. Что ж…

Сгорбившись, мужчина отправляется искать парня и тоже исчезает за правым углом. Между тем Штефан появляется из-за левого угла, на ходу вытирая слезы рукавом.

– Эй, где ты ходишь? Давай быстрее, ты нужен батюшке, – поторапливает ему мужчина, успевший тем временем обойти церковь.

– Он же так идет! Разве вы не знаете его скорость? – пожурила его Нина, пытаясь напомнить о проблеме юноши со здоровьем.

Оказавшись в алтаре, Штефан облачился в белые одежды и гордо стал по правую руку священника.

В церкви людей остается все меньше. Как только вновь прибывшие переступают порог, они покупают свечи, вписывают имена на записках «за здравие» и жертвуют несколько купюр по лею. Затем подходят к иконам, с благоговением целуют их, кто-то даже зажигает свечу, потом озаряют себя крестным знамением.

За каждым вновь прибывшим внимательно следят старушки, занявшие три лавки по правую сторону алтаря. Они провожают вошедшего взглядом, как только тот переступит порог, и не спускают с него глаз, пока он не притулится где-то.

Когда свеча на подсвечнике начинает догорать, кто-то из стариков, сидящих на двух лавках по левую сторону алтаря, непременно поднимается, убирает ее, гасит двумя пальцами и бросает в деревянный ящик, стоящий на полу, затем гордо возвращается на свое место.

.

* * *

Устав стоять по стойке смирно (а это единственная поза, в которой им разрешается стоять в церкви), трое детей выбегают на улицу. Собираются у кольев, которые сложены в углу двора и которые служат в качестве скамеек для прихожан, выходящих из обители из-за болей в спине.

После недолгих разговоров приходят к выводу, что если им хочется, чтобы время прошло быстрее, надо поиграть во что-то. Первой в списке пасхальных игр значится «Поручение».

– Поручаю тебе поцеловать крассовку один раз, говорит Мариан, который самый старший из них.

– Нет! – категорически отвечает Нина – единственная девочка в группе.

– Тогда целуй скамью, – предлагает Мариан, глядя на пень, на котором она сидит.

– Нет!

– Лист поцелуешь?

Ладна, – осмелилась девчушка.

Хватает висящую над ее головой ветку и целует.

– А ты не даешь мне поручение? – спрашивает Нина у Тудора – самого маленького в их компании.

– Неееаа! – сухо молвит тот в ответ.

– Урааа! – радуется Нина и поднимает руки.

Не проходит много времени и трое друзей вновь заскучали. Мариан предлагает:

– Айда наперегонки!

– Так негде же, – заметил Тудор.

– Тогда в прятки! – осенило Нину.

– Это мысль! – восторженно одобряет Тудор.

– Тогда ты водишь, – предупреждает Нина.

– Ты сама водишь, раз сказала, – парирует Тудор.

В итоге Нина уступает.

– 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10. Все? – интересуется девочка, хотя сама уже наполовину открыла глаза.

– Да нет же! – раздается голос Тудора из-за груды кольев.

– Все! Все! Кто не спрятался, я не виновата! – смеется Нина и начинает искать их.

Дети поиграли в прятки и между растущими во дворе елями, и вокруг церкви, и в самой обители – на ступеньках, на первом этаже, на втором, а служба все не заканчивалась.

«Господи помилуй! Господи помилуй! Господи помилуй!»

* * *

Минуло три часа. За это время прочли Заутреннюю молитву и совершили Божественную литургию. Люди между тем все переминались с ноги на ногу, хватались за поясницу, выходили на улицу. И, наконец, батюшка Ион прочел поздравительное послание Митрополита Владимира. Богослужение он завершил речью.

– Когда вы мечтаете о машине или доме, то купив их, радуетесь. Затем через некоторое время радость уже не кажется вам такой уж большой, ведь настоящую радость нам дарует Господь.

В завершение священник сообщает прихожанам, что все собранное в церковной корзине, раздадут нуждающимся, и объявляет о начале елеопомазания. Половина собравшихся спешит взять свои корзины и выходит во двор, чтобы разложить яства. Остальная половина выстраивается в очередь перед священнослужителем.

По очереди все около 30 человек проходят мимо иконы, перед которой осеняют себя крестным знамением и которую целуют. Затем еще раз осеняют себя крестным знамением перед священником, который помазывает их, изображая знак креста. Потом прихожане проходят к столу, съедают кусочек антидора, отпивают глоток из стакана с освященной водой, берут свои корзины и выходят во двор, чтобы найти там себе местечко и разложить яства.

После елеопомазания Нина присоединяется к собравшимся на улице, достает три свечи из черного пакета, принесенного между тем из машины, и пытается воткнуть их в кулич и две творожные пасхи, которые передали ей соседи для освящения.

Раздается перезвон колоколов.

– Христос воскресе! – кричит священник Ион с порога церкви.

– Воистину воскресе! – хором отвечают собравшиеся.

Пока священник произносит молитву, у ворот останавливается мотоцикл. Из него выходит Виорика. Это соседка Нины из села Телица Ноуэ. Женщина заходит во двор и быстро начинает расставлять содержимое корзины для освящения. Из-за спешки с трудом находит свечу, потом зажигает ее от свечи стоящего рядом человека и втыкает в румяную творожную пасху.

Первый круг священник Ион совершает, держа в руках кадило с ладаном и повторяя «Христос воскресе!». Затем берет веник и окропляет и детей, и стариков, и колбасу, и котлеты, и свечи по лею, по полтора и по два, пока не доходит до груды кольев, сложенных в углу двора.

За ним следуют двое детей, которые собирают еду для бедных в большую корзину, и Штефан, который несет металлическое блюдо с купюрами по лею, по пять и по десять.

Как только священник завершает процессию, желая всем «Счастливой Пасхи!», люди спешат сложить свои яства обратно в корзины. Но поскольку ворота закрыты, они вынуждены выходить через калитку. Кое-кто не выдержал и выпалил в сердцах: «Не могли открыть ворота!». «Мы через калитку и до завтра не выйдем отсюда».

Нина и Серджиу дожидаются, пока все выйдут, потом спокойно идут к машине. Ежась от холода, садятся в автомобиль и по ухабистой дороге едут обратно в село Телица Ноуэ.

.

Глава III

«А затем «Мезим»!»

В 4:30 Нина и Серджиу заходят в дом. Ставят две корзины на кухонный стол и достают одно за другим освященные яства. После семи недель поста они, наконец, будут есть мясо.

По их словам, в молодости они постились только в первую и последнюю неделю, но вот уже три года как решили соблюдать весь Великий пост. Вначале ими двигало любопытство: «Кто-то выдерживает, а мы разве не сможем?», затем стали поститься для пользы здоровью.

– Сколько мы не ели мяса? Месяц или больше? – уточняет Серджиу у жены, устраиваясь поудобнее на стуле.

– Да больше! 45 дней.

Женщина снимает платок, приносит тарелку с холодцом и ставит ее перед мужем.

– А затем «Мезим»! – предупреждает она.

– Так мы же не будем есть много. Кусочек того, кусочек того. А где тут ягнятина?

Не дожидаясь ответа, Серджиу высматривает ягнятину, затем тянется вилкой к пластиковому контейнеру с мясом в противоположном конце стола. Нина присоединяется к нему. Они выпивают по 50 г из бутылки «Jack Daniel’s», оказавшейся под рукой, немного еще сидят за столом и отправляются спать.

В 8:00 оба уже на ногах. Ему надо подоить двух коров и погнать их на пастбище, а ей – накрыть праздничный стол.

В 9:00 просыпаются старший сын Вадим, невестка Марина и внук Дариус. Пока малой гоняет по двору за кошкой по имени Печенюшка и песиком по имени Джек Дэниэлс, Вадим ставит рядом с домом табуретку, осторожно водружает на нее металлический таз, в который опускает два яйца – крашеное и простое. Шарит в доме и в карманах в поисках монет, затем бросает несколько в таз. После чего символически умывается этими яйцами, стараясь все же не намочить лицо слишком сильно.

Младший сын Ион просыпается последним. Он тоже ездил святить пасху, но только в селе Спея, где живет его девушка. Подходит к тазу, набирает воды в сложенные ковшиком ладони и умывает лицо. Даже не успел как следует вытереться, как старший брат начинает журить его.

– Ион, этот тазик я поставил здесь чисто символически. Умываешься в ванной, а сюда просто приходишь поводить крашенкой по лицу. Чувак, да ты и в самом деле умылся! – говорит ему Вадим, глядя на лужу у его ног.

Ион широко улыбается и исчезает в доме.

.

* * *

Телефоны начинают звонить наперебой. Везде в доме раздается: «Христос воскресе!», «Воистину воскресе!», «Счастливой Пасхи!».

На стоящем в гостиной столе разложили запеченного ягненка, котлеты, биточки, холодец, свиную пастраму, творог, острый перец, черные маслины, копченую скумбрию, огурцы, помидоры, сладкий перец и редиску.

– Давай, Захар! Мы уже в обморок падаем у стола! Просыпайся! – поторапливает Серджиу соседа. При этом он все ходит из кухни в гостиную и назад, не находя себе места.

– Кто еще не умылся? – спрашивает Нина, как только переоделась из халата в бежевый жакет и красную юбку. – Разве не нашли и 50 центов, чтобы бросить сюда? – смеясь, спрашивает она, когда замечает тазик.

– Аха! Скажи еще и копейки, которые были в 85-ом году, – подтрунивает над ней Серджиу. – По 10, по…

Нина не стала его слушать и зашла в дом. Невесть откуда нашла несколько евроцентов, принесла их и бросила воду. Довольная наклоняется над тазом, берет в одну руку неокрашенное яйцо и в другую – «крашенку».

– Сначала омываем лицо символом чистоты, – говорит она, водя неокрашенным яйцом по левой щеке. Затем – «крашенкой», чтобы быть здоровыми, – продолжает она и водит крашеным яйцом по правой щеке. – А еще монеткой, чтобы они множились и чтобы были у нас круглый год, говорит она, проводя ими по всему лицу. – Кто следующий? Кто еще не совершил ритуал? – спрашивает она, вытираясь белым полотенцем, подвешенным к выступу крыши.

Пока невестка Марина повторяет ритуал омовения, подтягивается и сосед. Пожимают друг другу руки, обнимаются, целуются. «Давайте за стол!», – не выдерживает Серджиу.

Каждый выбирает место за прямоугольным столом в гостиной. Нина и Серджиу сели справа, Вадим, Марина и их сын Кэтэлин – слева, а сосед Захарие – на другом конце.

Затем Серджиу встает со стула и поднимает руки, готовясь произнести молитву. Остальные тоже поднимаются.

«Отче наш,

Иже еси на небесех!

Да святится имя Твое,

да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя…».

«Аминь!» – повторяют сотрапезники хором, когда Серджиу завершает молитву.

Все подняли бокалы с красным вином, затем каждый попробовал ягненка. Разговор быстро перескакивает с одной темы на другую. Сосед Захарие вспомнил о нескольких сообщениях, связанных с безопасностью, которые он получил в США по электронной почте. Затем разговор переходит на взрывы, прогремевшие в Шри-Ланке перед католической Пасхой и унесшие жизни, по крайней мере, 290 человек.

– Вот увидите, теракты теперь будут на каждом углу, – взволнованно говорит он.

– Вы слишком пессимистично настроены, господин Захар! – успокаивает его младший сын семьи Ион, сидящий в противоположном конце стола.

– Но ведь такова действительность, – настаивает мужчина.

– Да никакая это не действительность. Вы хотите сказать, что из-за православной религии погибло большей людей, чем из-за мусульман?! – продолжает юноша, не отрывая глаз от тарелки.

– Они же цивилизованнее, даже не стоит…

– Значит, более цивилизованные больше убивают? Так?

– Мы все это уже проходили, а они только теперь проходят, – вмешивается Нина, когда замечает, что обстановка накаляется. – Тогда не было бомб!

– Давайте говорить сегодня только о хорошем, – предлагает Серджиу.

.

* * *

В соседнем доме собрались Раиса и Михай, которые успели погнать гусей пастись и пришли в гости к сыну, невестке и внуку, а также Родика с Давидом – соседи из ближайшего дома, которые принесли в качестве гостинцев голубцы и снеки.

Хозяева, то есть Виорика, Виорел и их сын Михай, встречают гостей холодцом, котлетами, жареными окорочками, колбасой, пикантной морковью, помидорами, огурцами, маслинами и коньяком. Все это разложено на прямоугольном столе, покрытом зеленой клеенкой в цветочек.

50-грамовая рюмка переходит из рук в руки, пока доходит до Родики. Это настоящая болтушка, она очень много смеется, говорит громко и не перестает сыпать шутками. Женщина одета в белую футболку в полоску, бежевый пиджак и обтягивающие разноцветные штаны.

– Христос воскресе! Пусть Господь оберегает нас от всех бед! – произносит она короткий тост.

Как только подносит рюмку с коньяком ко рту, сразу же вспоминает то одно, то другое. Родике непременно хочется рассказать все это собравшимся, которые не спускают с нее глаз, и ждут, чтобы она что-то выдала, – так у них появится причина присоединиться к разговору или же посмеяться от души.

– Вот в [Монастыре] Куркь это даже не обсуждается. Женщины стоят по одну сторону, мужчины – по другую и когда поет мужской хор… К 12 я тоже пойду в [Монастырь] Хынку, а потом в [Монастырь] Сахарну.

– Пойдешь туда, где из тебя выгонят нечистую силу? – издевается над ней сын.

– Ты ешь давай! – быстро прервала она его.

– В воскресенье ты в смену?! Тогда придешь к нам, я дам тебе деньжат, чтобы ты зажгла свечу за наше здравие, – вмешивается Виорика, глядя то на Родику, то на рюмку, которую та держит в руке.

– Мне сказали, что для везения надо девять раз обойти церковь и произносить «Господь в помощь!», – уверенно говорит Родика.

– Да, но еще надо осенить себя крестным знамением, обходя бассейн. Я была там, – подтверждает Виорика, дружелюбно улыбаясь.

После еще 10 минут болтовни Родика, наконец, выпила содержимое рюмки и закусила долькой лимона. Женщина поморщилась, но никто так и не понял из-за чего: то ли из-за выпивки, то ли из-за закуски.

Фото – Лилиана Ботнарюк