Vitalina SimeretchiiВ 2004 году Виктор и Диана создали семью, а спустя год после свадьбы, узнали, что у них будет ребенок. Тогда обоим было по 23 года. Увы, их радость была недолгой — только до конца первого триместра беременности, когда супруги пошли на обычный медосмотр — им сообщили, что «что-то не так». УЗИ показало, что сердце малыша, появление которого на свет они уже ждали с нетерпением, перестало биться.
«Вначале я этому не поверила», — волнуясь, вспоминает женщина. «Я сделала множество УЗИ в разных учреждениях — и в частных, и в государственных, но все выносили один и тот же вердикт. Наш малыш погиб. Мне сказали, что надо экстренно прервать беременность».
От услышанного у них почва ушла из-под ног. Эта новость навсегда изменила их жизнь. Из-за осложнений Диана прошла через хирургическое вмешательство, которое спасло ей жизнь, но навсегда лишила радости материнства.
«Операция продлилась где-то 11 часов. Врачи и многие из односельчан сдавали кровь, чтобы спасти меня. Мне потом сказали, что это был второй подобный случай на всю республику. В первом случае женщина не выжила», — продолжает Диана свой рассказ.
Следующие два года ее жизни были омрачены бессилием и глубокой скорбью, а обычные занятия, к примеру, неспешные прогулки по парку или просмотр фильмов, стали почти невыносимыми.
«Я перестала смотреть фильмы. Знала, что если там будут показывать детей, я заплачу и опять начнутся мои «плохие» периоды. Мне повезло, что муж поддерживал. Он никогда ни в чем не упрекал, был рядом с первой секунды», — говорит Диана.
По словам Виктора, и для него этот период был сложным. Ему всегда хотелось быть отцом. Но кроме бремени потери нерожденного малыша и невозможности жены забеременеть, мужчине пришлось столкнуться еще и с давлением со стороны родных и знакомых, которые намекали, что будет проще найти другую спутницу жизни.
«Меня спрашивали, в том числе наши родители, останусь ли я с ней. Они интересовались, почему я просто не найду себе кого-то, кто родит мне малыша, и все такое. Однако все эти разговоры довольно быстро прекратились: у меня была твердая позиция, я четко знал, чего хочу, и не постеснялся заявить им об этом так, чтобы донести свои слова до них», — рассказывает супруг Дианы.
Супруги с самого начала обсудили свое обязательство поддерживать друг друга, а спустя около двух лет, когда душевная боль немного утихла, решили прибегнуть к другим возможностям осуществить свою мечту стать родителями. Молодые подумали, что могут прибегнуть к услугам суррогатной матери, но после двух провалившихся попыток отказались от идеи о биологических детях.
«Знаете, я пришла к выводу, что в нашем случае проще, чем в случае тех, кому вердикт не вынесли. Мы сразу знали, что детей у нас не может быть, мы не тешили себя надеждой всю жизнь как другие пары. Однако вся эта история с суррогатной матерью подкосила, ведь у нас вновь затеплилась надежда, что, быть может, не все еще потеряно. Вместе с тем после провала потребовалось опять приложить усилия, чтобы принять ситуацию и двигаться дальше», — говорит Диана.
Тогда, по словам Виктора, супруги пришли к выводу, что, «вероятно, на этом свете есть кто-то, кто в нас нуждается». Итак, в 25 лет Диана и Виктор решились на усыновление. Узнав об условиях, которым нужно соответствовать, чтобы стать приемными родители, они поняли: хотя они подходят по большинству критериев, у них еще нет собственного дома, в котором сможет расти их будущий ребенок.
Усыновление ребенка семейной парой разрешается только в случае, если их брак длится не менее трех лет до подачи заявления об усыновлении. Усыновители должны выполнять моральные гарантии и материальные условия, необходимые для всестороннего и гармоничного развития ребенка. В этом смысле они должны располагать свидетельством усыновителя, которое выдается на основании распоряжения органа социального обеспечения по месту жительства заявителей.
Так, следующие 12 лет своей жизни Диана и Виктор провели на заработках в Италии. Все это время Диану на работе окружали дети. Общалась она также с детьми сестры и подруг. «У меня педагогическое образование, я всю жизнь работала с детьми, но ощущала огромную пустоту. Мне хотелось своих детей, чтобы я тоже могла рассказывать о них подругам, чтобы тоже могла делиться с ними своими заботами и радостью», — признается наша собеседница.
Со временем Диана так привязалась к своей племяннице, «что в какой-то момент сестра мне сказала: „Диана, это мой ребенок”. «Тогда я, условно говоря, влепила себе пощечину и стала работать над собой». Тесные отношения с племянницей зародили в ней желание стать приемной матерью непременно девочке. Это желание крепло в ней, но в итоге немного изменилось.
Итак, спустя 12 лет, в течение которых они трудились и параллельно строили дом в пригороде Кишинева, супруги почувствовали, что готовы и полны решимости, наконец, сделать тот шаг, о котором думали столько лет.
«Сложно было остановиться и вернуться домой. Мы постоянно говорили себе, что непременно вернемся в следующем году, что на работе у нас все хорошо, что мы справляемся. Но в какой-то момент я поняла, что на работе может быть хорошо всю жизнь, но годы то идут. Вот почему летом 2021 года мы вернулись домой и начали процесс усыновления», — продолжает Диана делиться своей историей.
*
Вначале супруги указали в заявлении, что хотят детей не старше 7 лет, но постепенно они свое решение пересмотрели. «Мы поняли, что подлежащих усыновлению детей младшего возраста гораздо меньше, а процесс усыновления длится дольше, к тому же и желающих усыновить их больше. Мы поразмышляли неделю и в итоге решили изменить в заявлении возрастную категорию», — поясняет Диана.
Виктор с другой стороны слышал где-то, что за детьми младшего возраста люди «стоят в очереди и по четыре года», они однако не хотели больше ждать, а желание стать, наконец, приемными родителями оказалось сильнее желания, чтобы будущий ребенок непременно был таким, каким они себе его представляли.
По данным, предоставленным Министерством труда и социальной защиты (МТСЗ), процесс усыновления в Молдове длится в среднем 10-11 месяцев. На первом этапе будущий усыновитель или семейная пара подает в орган опеки заявление, указывает в нем причины, по которым хочет усыновить ребенка, сколько детей намеревается усыновить, желаемую возрастную категорию, другие сведения.
Затем начинается процесс сбора необходимых документов: копии личных документов, медицинская справка, свидетельство о браке, копия декларации о доходах, справка с места работы, справка о судимости. После этого идет период подбора, когда специалисты комиссии отбирают усыновителей и детей, а потом представляют потенциальным родителям фотографию и историю ребенка.
Если усыновители решают идти дальше, они получают разрешение на посещение, на основании которого могут посещать ребенка в течение 30 дней. По завершении периода посещений усыновители сообщают о своем решении и могут жить вместе с ребенком до решения судебной инстанции.
.
«Число состоящих на учете усыновителей в три раза выше числа усыновляемых детей. Разница объясняется стремлением усыновителей выбирать для усыновления детей младшего возраста, тогда как взятые на учет подлежащие усыновлению дети […] это преимущественно дети старше 7 лет», — объясняют представители Минтруда и соцзащиты.
Данные за последние пять лет показывают, что в среднем в год усыновляют только 36 детей указанной возрастной категории.
Власти объясняют такое явление следующим образом: «усыновители полагают, что чем ребенок старше, тем сложнее наладить с ним отношения и воспитывать, сложнее вырабатывается и привязанность, а они и не готовы и не хотят стать родителями более старшему ребенку. Что касается детей раннего возраста, усыновители считают, что чем меньше возраст, тем больше ребенок будет похож на них, тем легче им будет наладить с ним отношения. С другой стороны, некоторые усыновители хотят усыновить маленьких детей, чтобы скрыть факт усыновления от самого ребенка, чего нельзя сделать в случае усыновления детей более старшего возраста».
Когда Диана и Виктор рассказали знакомым и родным о намерении усыновить ребенка старше семи лет, многие из них не поняли их решение. «Они пытались привести примеры, когда люди усыновили детей постарше и у них были неприятности с приемными детьми, но мне каждый раз удавалось найти ошибку родителей в таких случаях. Другие рассказывали о случаях усыновления детей в младшем возрасте, но, затем оказывалось, что те страдали серьезными проблемами со здоровьем, о которых вначале не было известно. Когда ребенок старше, ты знаешь, что видишь его именно таким, каким он есть, со всеми хорошими и плохими качествами, со всей его подноготной. Ты видишь, разговаривает ли он, ходит ли, насколько он смышленый, какие у него проблемы. Другими словами, понимаешь, чего ждать, с чем ты имеешь дело», — признается Диана.
Последовало 2-3 месяца сбора необходимых документов, курс психологической оценки и подготовки. Такой курс Диана считает необходимым, по крайней мере, с точки зрения того, что там потенциальных родителей ждет своего рода «холодный душ». В ходе этого курса им вновь напоминают, что дети, которых предложат потенциальным усыновителям, не исключено, не будут соответствовать тому, что они себе вообразили, они могут выглядеть иначе, чем те себе представляют.
Подбором детей и приемных родителей занимаются специалисты учреждения, при этом они руководствуются рядом критериев, которые опираются преимущественно на типе характера, темпераменте, потребностях ребенка, но учитываются и перечисленные в поданном заявлении критерии.
«Разумеется, большинство хотят маленьких белокурых кудрявых или еще каких-то там. Но суть в том, что ты не приходишь на рынок выбрать понравившегося ребенка из сотни детей. Специалисты предлагают, а у тебя есть три попытки решиться, то есть ты можешь увидеть фотографию трех детей, узнать их истории и принять решение», — рассказывает женщина.
Итак, после подбора комиссии Виктор и Диана впервые увидели фотографию своего потенциального ребенка, спроектированную на стене Управления по защите прав ребенка.
«Я боялась, что увижу в нем чужого, что во мне ничего не проснется. Не могу сказать, что сразу испытала чувство любви или энтузиазм. Моей первой реакцией, когда я его увидела, и услышала его историю, стала огромная жалость. На снимке он был веселым, был таким невинным и милым, но в его глазах читалась боль. Мне хотелось прийти к нему на помощь и прямо тогда же сделать что-то для него», — делится наша собеседница пережитым опытом.
Пока почти прозрачное лицо мальчика смотрело на них со стены, родители узнали его имя и основные вехи его жизни: зовут Давид, до четырех лет жил с биологической матерью, после ее смерти в течение полугода находился в приюте, затем на протяжении четырех лет жил у патронатной воспитательницы, пока ему не оформили статус усыновляемого ребенка. Им сказали, что это очень смышленый, общительный и открытый мальчик.
Больше всего образ потенциального приемного сына впечатлил Виктора. Его реакция удивила и жену, членов комиссии. «Увидев его, я прослезился. мне казалось, я вижу себя в детстве. Мне показалось, мы очень похожи. Я подумал, что это именно он, что мы на нем и остановимся», — рассказывает мужчина, а на глаза у него наворачиваются слезы.
Давид остался первым и единственным ребенком, которого супруги увидели на фотографии. С ним им предстояло пойти на 22 встречи, организованные в течение месяца. На первую встречу Диана и Виктор взяли медвежонка и сладости. От патронатной воспитательницы, которая заботилась о мальчике, они впоследствии узнали, что для Давида их встреча была своего рода любовью с первого взгляда. Мальчик сказал патронатной воспитательнице, что ему хочется, чтобы они стали его родителями.
Во время пребывания под опекой государства, затем в семье патронатной воспитательницы Давид понял свое положение, знал, что может наступить день, когда он обретет новую семью. «Он отлично понимал, что мы можем стать его родителям, нам не пришлось ничего ему объяснять. Он был очень открытым, стал играть с нами, рассказывать о школьных делах», — вспоминает Диана.
После нескольких встреч холодным декабрьским днем Диана и Виктор впервые услышали слова «мамочка» и «папочка» в свой адрес. «Я пыталась понять, понимает ли он на самом деле, имеет ли он в виду именно то, что говорит, говорит ли он это с любовью и по собственному желанию. Я поняла, что стала мамочкой. Чуть позже, когда по-настоящему ощутила его привязанность ко мне, я буквально таяла от этого слова и при этом моя кожа покрывалась мурашками от волнения», — признается Диана.
«Мы не ждали, что все пройдет так быстро», — вспоминает Виктор, «и что он так быстро примет нас и полюбит. Мое сердце переполнила радость, когда услышал от него эти слова, я даже прослезился, но постарался, чтобы он не заметил».
После примерно половины установленного числа встреч Диана и Виктор стали чувствовать, что им все сложнее оставлять Давида там, и расставаться с ним до следующего посещения. Те же чувства одолевали и мальчика, который все спрашивал, когда же он пойдет домой вместе с ними.
«Мы почувствовали в нем страх быть брошенным. Он все спрашивал меня, не передумаем ли мы, а мы, в свою очередь, пытались убедить его, что не откажемся от него. Для нас это был долгий период. Так сложно, когда ты знаешь, что это будет твой ребенок, ты уже успела к нему привязаться, но тебе приходится оставлять его спать в другом месте, где он переживает, что вдруг ты его бросишь», — едва сдерживая эмоции, рассказывает женщина.
Уже с первых встреч с Давидом супруги поняли, что пойдут до конца и станут его родителями. Они поделились новостью с близкими, но больше всего им запомнилась реакция сестры Дианы.
«Она знала, что мне очень хотелось девочку. Племянница, к которой я очень привязалась, это как раз ее дочь. Я все время говорила сестре, что удочерю девочку, а она все присылала мне из Италии посылки с разными вещами для девочек. Когда сказала ей, что мы собираемся усыновить мальчика, ее первой реакцией было: „И как быть со всеми теми коробками с вещами?”, — смеясь вспоминает Диана.
Кстати, коробки еще стоят в пристройке к их дому.
*
После месяца встреч в жизни Дианы и Виктора наступил другой морозный, но полный теплых чувств день — 25 декабря 2022 года. Тогда Давид впервые переступил порог своего нового дома — двухэтажного особняка, стоящего лицом к лесу.
Парень знал, что в новом доме у него будет огромный двор, собственная комната и дружелюбная собачка. Именно с ней он познакомился первой, когда пришел домой, именно с ней каждый день до сих пор играет, когда возвращается вечером после курсов английского, плавания или футбола. «О, Джесси, привет! Давай выходи побегать!», — улыбаясь во весь рот, зовет Давид игривую и лохматенькую собачку, прыгающую на него от радости.
Детскую в доме Виктора и Дианы обустроили еще года за два до усыновления. В соответствии с их прежними планами в той комнате было несколько характерных для девочек элементов. За пару дней до приезда Давида супруги позаботились заменить хотя бы розовое постельное белье в цветочек на другое более нейтральной расцветки.
«Когда он зашел в свою просторную комнату с оранжевыми стенами, завалился на свою новую кровать и воскликнул: „Вот это сладкая жизнь!” Мы и по сей день смеемся, когда вспоминаем», — рассказывает Диана.
Первый день Давида дома был примерно таким: обошел новый дом, немного отдохнул, впервые поужинал в семейном кругу, затем все вместе начали украшать Рождественскую елку. Достали шары, «дождик» и лампочки, включили негромко телевизор и украсили дом к празднику.
«Я была морально готова, что построить эти отношения мне будет сложно. Но увидев, какой он общительный, умный и милый, как истосковался по любви и теплу, поняла, что скорее он мне морально помогает, чем я ему. Он был готов, он понимал, что у него будет семья, ему хотелось семьи и он легко принял нас», — признается Диана.
С тех пор, как на улице потеплело, после занятий Давид сам идет к Диане на работу — это близко к его школе. Женщина встречает его на детской площадке за зданием учреждения, спрашивает, как прошел день, затем они немного останавливаются у качелей и горок.
«Смотри, там моя мама!», — говорит Давид однокласснице, с которой им по пути, затем радостно мчится на встречу к женщине и бросается к ней на руки. Потом хватает за руку, начинает в красках и лицах описывать, как прошел его день в школе. Время от времени останавливается на какой-нибудь конструкции детской площадки, которая его заинтересовала.
«Давай, нам пора. Через полчаса у тебя английский. Ты должен успеть спокойно покушать», — говорит ему Диана, ведя за руку среди зелени и майских цветов вокруг площадки. Пока проходят мимо них, Давид нежно проводит рукой по растениям.
«Диану я знаю с тех пор, как она устроилась у нас, еще до того, как усыновила ребенка», — рассказывает ее сослуживица Наталья. «Вначале мечтала о девочке, а теперь радуется своему решению. Мальчик к ней очень привязан. После школы приходит к нам, нередко срывает по дороге цветочек и приносит ей. Бежит к ней и обнимает так, что кажется вот-вот задушит. Видно, что эта привязанность с каждым днем растет. Часто рассказывает, что был где-то с папочкой, делится, чем занимались. Заметно, что он чувствует себя более уверенным в себе, видно, что он им доверяет».
Вместе с тем наряду с энтузиазмом, который они чувствуют, Диана и Виктор сталкивались и с трудностями во время периода адаптации, а также в процессе воспитания.
«Было непросто приучить его подчиняться нашим правилам и установленной дисциплине. Он не понимал, почему должен это делать. Говорил, что там, где жил до этого, не должен был это делать. К примеру, там никто не ограничивал ему доступ к телевизору или что-то в этом роде. Нам потребовалось немало терпения, пока пришли к единому знаменателю. Мы порой ссорились, но в итоге он приходил к нам и начинал переговоры насчет условий. Ему хотелось чувствовать, что он уступил не во всем», — смеясь, рассказывает Виктор.
По словам Диана, из-за того, что Давид жил в разных условиях, с разными людьми и по разным правилам, заметна его тенденция сравнивать свою нынешнюю жизнь с прежней.
«Он часто сравнивает свою жизнь с нами со своей жизнью до нас. Мы знаем, что делает это не со зла, поэтому сравнения никак не сказываются на наших отношениях. Мы проявляем терпение, понимаем, что он немало пережил, пытаемся объяснить, для чего нужно то или иное правило. Мы не испытываем никакой ревности к людям, которые были рядом с ним в его прошлом, наоборот, мы признательным им за то, что он стал именно таким», — уверяет Диана.
Вместе с тем, сложности не омрачают все прекрасное, происходящее в их семье. Спустя два или три месяца совместного проживания Диана впервые услышала от Давида «я тебя люблю».
«После школы собирался ко мне на работу. Мы, как обычно разговаривали по телефону, почти уже закончили разговор, а я готовилась скоро выйти его встречать. В конце разговора он говорит мне: „Ладно, скоро увидимся. Пока! Люблю тебя”. Тогда я испытала такую радость. Я была такая окрыленная. Я увидела результат наших усилий. Тогда я поняла, что, действительно, не имеет особого значения, откуда и как ты его забираешь, скорее, важно, что ты ему даешь, ведь именно это ты и получаешь взамен», — делится Диана своими приятными переживаниями.
Другим волнующим моментом в жизни их семьи стала Радоница. Тогда Диана, Виктор и Давид вместе пошли на кладбище. Мальчик расспрашивал о могилах родственников Дианы, затем спросил родителей, согласны ли они вместе искать могилу его биологической матери.
«Он называет ее по имени, не называет матерью. Он спросил об этом в нашем присутствии и мы твердо ответили ему, что пойдем искать. Узнаем, как это можно сделать, и непременно найдем его биологическую мать, навестим ее могилу», — говорит Виктор.
Пару дней спустя, когда они говорили об этом, Давид сказал Диане: „Мне так жаль, что моя мама умерла, но я так рад, что теперь ты моя мама”. Его слова очень сильно взволновали женщину. Когда женщина рассказывала нам об этом, ее голос дрогнул.
Диана и Виктор не считают, что есть разница между любовью биологических родителей и любовью приемных. «Я не могу передать свои чувства к нему. Теперь я не могу представить свою жизнь без него и готова отдать все, лишь бы ему было хорошо. Я не ожидала, что способна на такие чувства, я никогда не устаю, когда делаю что-то для него. Быть может, у меня нет биологических детей и я чего-то не понимаю, но то, что я сейчас чувствую, это неописуемо. Если это не любовь, тогда я не знаю, что это», — волнуясь, говорит нам Диана.
Фото – Алекс Венгер
Редактор румынской версии – Николае Кушкевич