Полина КупчаЯсная звездная ночь опускается на Буджакскую степь. На овчарне, «взгромоздившейся» на гребне холма на окраине села Чукур-Минджир Чимишлийского района ослица Мица, кот Мирлау и несколько сотен овец встречают Рождество Христово под хриплый звон бубенцов. В яслях остается немного корма и несколько кусков соли, которые туда бросили еще днем. О спокойствии и безопасности их праздника заботятся шесть упитанных собак, занявших стратегические места вокруг загона.
Хибарку чабанов Георге и Виталия едва освещает лампочка, работающая от аккумулятора, который хозяин овчарни – дядя Ион (мужчина с поседевшими усами и черной шляпой) – позаботился заранее подзарядить. Теперь он сидит за столом и играет роль виночерпия. Стакан с красным вином переходит из рук в руки.
– Ну что? Здоровья! Вот мы и дожили до Святок! – залпом выпивает дедушка Георге свой стакан.
– На здоровье! – словно говорит ему Виталие взглядом.
Из работающего на батарейках радиоприемника тихо доносятся колядки. Участники скромного застолья вспоминают о былых временах, когда праздничные столы ломились от яств, а за столом собирались множество родственников. Сейчас на их столе можно увидеть лишь сиротливо лежащие кусок овечьей брынзы, копченое мясо, колбасу, да лук.
В какой-то момент Виталие не выдержал и налил себе полную тарелку борща с капустой и шкварками, который сам же приготовил на обед. «Он сладкий словно мед», – нахваливает мужчина свою еду и бросает в тарелку кусок брынзы. Начинает жадно глотать. Пар поднимается к его покрасневшему лицу. Ему 30 лет, но выглядит он на все 40. Мужчина сильно состарился из-за дождей, ветра и тягот.
Предлагает и дедушке Георге откушать тарелку, но тот не поддается на уговоры. Время на это у него еще будет. «Ночи длинные, а сколько можно спать? Мы же ложимся еще засветло», – говорит старик больше для себя, не прекращая потирать онемевшие колени.
Каморка, в которой спят чабаны, крохотная. Здесь стоят тихо потрескивающая печь, стол и две кровати. Есть и лежанка, на которой свалена вперемешку одежда мужчин. Наверху в восточном углу висит «крэчунел» – традиционный рождественский калачик в форме незаконченной восьмерки, , да Икона Божьей Матери с младенцем Иисусом в хлеву. Дедушка Георге хвастается, что эта икона принадлежит ему – эту икону они получили с первой женой после венчания. «Там есть овцы и ягнята», – не преминул старик уточнить, направляя свет фонарика в темный угол.
Уставший мужчина садится на белую шкуру ягненка, которым устлана железная кровать, и ложится на бок. Зевает. За день успел достаточно побегать за 280 овечками. Еще повезло, что день выдался погожим, но вообще, отмечает старик, это тяжелый труд. «Когда тепло, тогда и старуха сумеет присмотреть за овцами, да еще прясть шерсть успеет, но когда холодно…», – говорит он и опять потирает колени.
«На Новый год вроде было интересней, а вот на Рождество как-то скучновато», – прерывает его Виталие. «Тогда мы пускали салюты прямо здесь на овчарне. Пили в честь праздника до 12.00, а потом легли», – поясняет молодой чабан.
Когда дядюшка Ион берет фонарь и выходит проверить, спрятались ли овцы в кошаре, дедушка Георге бросает взгляд на металлические часы на левом запястье. Смотрит на минутную стрелку и считает, что, если ляжет спать прямо сейчас, а проснется в 5 часов, предстоит длинная ночь.
– Играем в карты, слушаем радио или болтаем, пока не уснем. А что еще прикажете делать? Можно с ума сойти от скуки, – говорит Виталие, поправляя вязаную шапку.
На стене у изголовья кровати дедушки Георге висит женская кроличья шапка. Мужчина особо не распространяется о том, чья она и откуда он ее взял, но шутки ради нахлобучивает ее на голову и красуется перед Виталием, который посмеивается над своим озорным напарником.
По соседству с кроличьей шапкой «висят» несколько женщин, буравящих старика взглядом. «Он вырезает их из газет и вывешивает на стене. Как говорится, хоть полюбоваться, если на бóльшее не хватает силенок», – поясняет Виталие происхождение изображений.
Вдруг из-за двери появляется дядюшка Ион. Желает им доброй ночи и уходит. Оставшись одни, чабаны послушали новости, поболтали, вымыли ноги и улеглись спать. Из приглушенного радиоприемника все доносились колядки.
* * *
Утром, когда ворота загона открываются, овцы торопятся к выходу. Во главе гордо шагает ослица Мица, которая задает тон их «путешествию». Чабаны накинули на себя пальто, вооружились палками и медленно идут за отарой. Взошедшее солнце обещает теплый денек. К 8.00 оно уже «выбралось» из-за горизонта и щедро «поливает» своим теплом все вокруг. «Как будто весна на дворе. Я впервые встречаю такое ясное Рождество на холме», – заметил дедушка Георге, упираясь подбородком в свой посох.
Рождество для этих двух чабанов – семейный праздник, который отмечают с родными за столом, ломящимся от яств и напитков, а потом начинают ходить в гости к родственникам, друзьям и знакомым. С тех пор, как они «посвятили» себя чабанскому делу, праздник потерял для них былую привлекательность. «Рождество Христово мы празднуем тоже в семейном кругу, да только, увы, теперь овцы – наша семья», – усмехается старик, выставляя напоказ пожелтевшие зубы. Теперь же размах праздника зависит от хозяина и от продуктов, которые он привозит. «А если нет, то, как говорится, кладем зубы на полку».
Отара начинает разбредаться, поэтому дедушка Георге покрикивает на них, а животные опять собираются вместе. Виталие жалуется старику, что овцы не хотят пить. «Думаю, сушняк их не мучает», – подмигивает ему старик.
Виталие достает из подкладки пальто бутылку вина и стакан. Начинает рассказывать, что в прошлом году отмечал Рождество у своего двоюродного брата. Праздник удался на славу: зарезали овцу, напились до смерти («а кто не пьет по праздникам?!»), веселились до утра. Не обошлось и без зрелищных фейерверков. А на этот раз они словно в лесу. «Ни тебе нормального освещения, ни телевизора. Можно сойти с ума от этой тишины», – в сердцах сплюнул мужчина, поправляя вязаную шапку.
Наш собеседник не помнит, чтобы в детстве они отмечали Рождество в семье или чтобы он ходил колядовать. Еще с малых лет его жизнь проходила близ овчарен. Родители были алкоголиками. Они не заботились о нем, поэтому поспешили отправить его на овчарню. Вначале загонял овец на дойку, а когда повзрослел «дослужился» до чабана.
Кстати говоря, в школу он не ходил. «В первый класс меня зачисляли трижды. Уже и директор умирал, а я все не заканчивал первый класс. Не умею ни читать, ни писать. Совсем», – признался Виталие.
Хотя с пяти лет кроме овечьих задов почти ничего не видел, все же он не в обиде на своих родителей, которые между тем скончались. Даже наоборот. Два года тому назад, когда матери не стало, Виталие продал доставшийся ему по наследству родительский дом за 10 тыс. леев, чтобы похоронить ее. С тех пор остался без крыши над головой, но не отчаивается. В качестве чабана зарабатывает 1500 леев и не тратит ничего из своей зарплаты, а копит на новый дом.
Между тем надеется найти «порядочную женщину, а то раньше довелось жить только с шалавами, и бросить н…й чабанство, ведь это до добра не доведет. Губишь здоровье, да и крыша может поехать», – делится мужчина своими планами.
Когда коричневый заяц выпрыгивает из зарослей и старается убежать зигзагами, черная немецкая овчарка по имени Альфа бросается за ним, но быстро отказывается от своего замысла и возвращается к хозяевам. «Упустила ты его, Альфа. Ну и ладно, ты уже старая. Будь с нами Будулай, тот бы поймал его», – ласково пытается утешить собаку дедушка Георге.
Овцы разбрелись по лугу и быстро глотают молодую, нежную траву, которая выросла из-за теплой погоды. Ослица Мица уже не является их предводителем, а занялась колючками. Тем не менее, когда овцы нарушают установленный маршрут, дедушка Георге покрикивает на них: «Черт, куда ты понеслась? Не знаешь, что сегодня Рождество?».
Последний раз праздновали Рождество Христов «как полагается» 10 лет тому назад, когда еще были живы его вторая супруга, а также посаженые родители Леня и Мария. Тогда они отметили праздник по-королевски: собрались за столом и веселились до утра. «Не каждый же день Рождество», – грустно подытожил старик.
«Чабанствует» уже добрых два десятка лет. По его словам, эта работа ему нравится. Когда вернулся из армии, отец посоветовал ему стать полицейским, но он не согласился: «Чтобы не иметь возможности спокойно выпить стакан вина с кумовьями?». Так он стал водителем, потом кормачом на ферме. Когда развалились колхозы, нанимался пасти то коров, то овец.
Последние три года провел в Комрате. Там ему понравилось больше всего. Что ни говори, а гагаузы относились к нему как к королю. На праздники наедался вдоволь и пил, пока не засыпал, положив голову на стол. С весны 2017 года трудится у дядюшки Иона. Тот приходится ему и кумом, и односельчанином. Нынешнее Рождество не принесло ему ни радости, ни печали: вдали от жены, вдали от детей, вдали от былых хороших времен.
С Виталием познакомился два месяца тому назад, когда тот стал его напарником. У обоих была незавидная участь, у обоих нет жен. Они быстро нашли общий язык и сумели поделить обязанности. С утра вместе отправляются пасти овец, а к обеду Виталие возвращается в овчарню, готовит поесть, наполняет ясли свежим сеном, подметает в хибарке.
– На лугу мне нравится больше. Там увидишь то зайца, то машину. Так и время быстрее проходит, а в хибаре надо заняться то тем, то этим, и это меня раздражает, – объясняет дедушка Георге свой выбор.
– Зато меня раздражает, что нужно пялиться только на овец, – встревает Виталие.
К обеду отара возвращается. Настало время поить овец. На дороге появляется автомобиль дяди Иона. Его сопровождает кум. Дядя Ион останавливает машину буквально под носом у чабанов, выходит к ним с шампанским в руке. «Сегодня как никак Рождество!», – заметил он. Спиртное быстро разливают по нескольким стаканам в красный цветочек. «Счастливого Рождества!», – желают друг другу мужчины, которых «подружил» звон бубенцов.
Когда шампанское распили, каждый пошел своей дорогой. Дядюшка Ион с кумом сели в автомобиль и направились в сторону села, а дедушка Георге погнал отару к колодцу. «Пожарим копченое мясо, да колбасу и добавим туда овечью брынзу. Если Ион принесет нам бутылку вина, хорошо, а если нет, попьем воды или, как говорится, перебьемся. Не вижу никакой разницы между вчера и сегодня», – шутит старик.
Виталие похлопал его рукой по плечу и дал знак отправляться к овчарне готовить рождественский обед.
Foto – Nicolae Cușchevici și Polina Cupcea